.. знал бы -
позавидовал...
- Я знаю. Слышал, пока подлетал.
- Как - подлетал?! Шесть метров!!
- У меня оказались способности мощные, так что я теперь доктор... То есть,
учусь на доктора. Пока беру в среднем километров на двадцать, а близких
людей и того больше. И знаешь, когда впервые меня пронзило? - Коль не
отвечал, и Макбет сказал сам: - Когда услышал вдруг ваш разговор с Симой. А
потом уже поймал тебя, когда ты вяз в болоте...
Коль долго молчал.
- Весь разговор слышал?
- Да.
Очень хотелось спросить, что думала Сима, когда они говорили. Но нельзя
такое спрашивать. И вслух не спросил. И, наверное, поэтому Макбет не
ответил. И вместо того спросилось само собой:
- А если бы мы с ней... ты бы это тоже?..
Было слышно, как Макбет вздохнул.
- Конечно, - ответил он и, помедлив, отчетливо усмехнулся: - Но что же мне -
выбегать в трусах на крылечко и орать: "Эй, подальше отойдите!"? Смешной ты,
Коль... Ну, разумеется, разумеется, ревновал бы и мучился. Разумеется.
Обычное дело.
- Да как же вы живете...
- По-доброму.
- Размазня ты все же...
- Ну, пусть так, - мягко согласился Макбет.
- А она тебя тоже слышала? - вдруг всполошился Коль.
- Нет. Я же говорю: редкий дар прорезался. На размазейной почве. Столько
всего слышу - иногда кажется, голова лопнет... Тебя вот сейчас за сто
километров ловил - так чуть сам концы не отдал. Надо ж себя довести... Симу
из института выгнали, - вдруг сообщил он.
- Ай-ай. Ну и что?
Макбет ответил не сразу.
- Ты здорово сдал... Говоришь так же, как и тогда, но теперь и думаешь так
же.. Худо, -раздался звон, будто Макбет перебирал мелкие стекла, и Колю
резко ожгло грудь. Он охнул, потом квохчуще рассмеялся.
- Грязно мыслю - плохо, чисто мыслю - опять плохо... Устал я. Что вы ко мне
привязались, ребята? Куда мне еще убежать? Опять в космос? Так ведь не
пустите, не дадите ракету. Сюда приехал, жил тихо-мирно, нет, явились,
поломали все... Покоя не даете, понимаешь?
- Нет, - ответил Макбет, звеня стеклом.
- Как в темноте-то видишь?
- Надо - вижу...
Помолчали. Коль надтреснуто дышал.
- Давай-ка, парень, уходи, - сказал он потом. - Не возвращай меня к
суетности бытия.
Макбет старательно просмеялся - сквозь явный ком в горле.
- Еще не все потеряно, раз шутишь, - он ласково провел ладонью по щеке Коля.
- Не шучу... Где моя борода?
- Убрал.
Помолчали.
- Спать хочешь?
- Нет.
- Это хорошо. Ты у меня через пару дней прыгать будешь.
- Не буду я прыгать, дурик. Умер я. Некуда мне прыгать, незачем.
- Ер-рунда!
- Какая же это ерунда? Думаешь, я из спортивного интереса в болото попер? А
потом с ума сходил, специально чтобы вам досадить?
Помолчали.
- За что ее прогнали-то?
- Так... Не до того ей. А если что-то неладное творится в душе - значит,
работаешь не в полную силу, и тогда лучше некоторое время не работать вовсе.
БЕссрочный отпуск для восстановления душевного равновесия.
- Это что ж - я так напугал отроковицу?
- Да при чем здесь напугал... Просто много рисует тебя.
- Ай люли, - сказал Коль.
- Недавно закончила большую картину - она выставлена на ежегодной экспозиции
в Ориуэле.
- И тоже я?
- Тоже ты.
- Хорошая картина?
- Мне понравилась.
- И что там?
- Ты.
- Я понял, я. Что я там делаю?
- Трудно сказать. Живешь, - Макбет помедлил. - Пустое занятие - рассказывать
картину. Съезди посмотри.
- Не хватало. На экспозиции этой, небось, народищу полно.
- Очень много. И у этой картины - в особенности.
- Почему?
- Люди думают о тебе.
- Делать им нечего.
- Дел хватает, но... Съезди.
- Никуда я отсюда не уеду, понял? Помру здесь. Тоже мне, на картинку купить
вздумал... Зажег бы ты свет, парень.
Тьма медленно погасла, отползла в углы. Выплыло сосредоточенное лицо
Макбета.
- Ничего-то ты не понимаешь, Коль...
_ Никто ничего не понимает. Вы, со своей телепатией, думаешь, больно здорово
друг дружку понимаете?
Макбет ссутулился, будто придавленный этой простой мыслью, и на миг до жути
напомнил Спенсера, когда тот, растопыривая набухающие в суставах пальцы, с
бурым вздутым лицом, по которому черной тушью стекали растворяющиеся волосы,
невнятно сипел с экрана: "Не снимай скафандр... стерилизуй катер
тщательнейше..." И на глазах, как восковой, оплывал; уже беззвучно
шевелящиеся губы свисли до подбородка, и тут вся ткань, словно мокрая
бумага, сминаясь, сорвалась с головы, мокро скользнула по плечам и
шмякнулась на пульт, растеклась густой лужей, мгновенно подернувшейся
плесенью, как мышиной шерстью, а сплюснутый желтый череп стал медленно
вминаться в оседающие плечи... Только тогда Коль замолотил руками о пульт,
сбивая костяшки пальцев в кровь, закричал: "Спенсер!!! Спенсер!!!
Кто-нибудь! Я же один здесь!"
Из глаз потекли вялые слезы. "Я же один здесь... - жалобно прошептал Коль. -
Я же один... Ну ведь один же..."
Макбет осторожно вытер его лицо застревающим на щетине платком, ободряюще
улыбнулся. Коль глубоко дышал, приходя в себя.
- Что такое - понимание? - спросил Макбет. - Мы подразумеваем, что оно
означает помощь, потому что вспоминаем о нем лишь когда нам плохо. Когда
хорошо - не вспоминаем. А если нас понимают, когда нам это не нужно -
говорим, нам лезут в душу. Верно?
- Пожалуй, - с некоторым удивлением проговорил Коль.
Помолчали.
- Дай зеркало... на столе.
- Я знаю, где, - Макбет поднялся, подал. Коль с трудом взял, удивленно и
насмешливо косясь на свои старческие дрожащие руки, исполосованные вздутыми
синими венами, на него уставилась одутловатая морда, плохо выбритая, с
тусклыми глазами, покрасневшая от слез, обесцвеченная, тоскливая...
Отдал зеркало.
- На икону я похож?
- На запойного ты похож...
- Слов-то каких набрался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28