..
Я промолчал. Я не хотел прерывать ход его мыслей, сколь бы он не был
беспорядочен. Он знал ответы на все мои вопросы, но я не знал, какие
вопросы задавать.
- Человек - лишь часть кристаллической структуры. Относительно небольшая и
наиболее динамичная. Когда такой кристаллик начинает особенно сильно
вибрировать, почти наверняка он вызовет резонансную вибрацию в изоморфном
ему кристалле. Ступак это теоретически предсказал, на этом и строился
расчет. В предельно стрессовом состоянии - главным образом имеется ввиду
стрессовая гибель - если вибрирующему кристаллику находится близкий по ряду
базисных параметров психики аналог, инициировавший вибрацию кристаллик
перебрасывает все свои свойства на тот, м которым вошел в резонанс.
Поскольку впрыскивание препарата Рашке обеспечило человеку в котле почти
постоянное существование на грани стресса, переброс индивидуальностей
должен был идти практически исключительно от них к нам. Гениальный план.
Он вдруг вспомнил о бутылке. Тактично, но очень ненавязчиво протянул ее
мне. Я отрицательно мотнул головой. И он тут-же как следует отхлебнул.
- Принципиальная схема такова! - возгласил он и чуть покачнулся.- В
инкубаторе выращивается человечество, находящееся, в результате тотальной
псохохимической обработки, в состоянии непрерывной борьбы каждого с каждым
и всех со всеми. Под любым предлогом, на любом уровне! Никакие, самые
логичные и убедительные, призывы к миру и сотрудничеству, которые
высказывают отдельные не восприимчивые к обработке личности - всегда есть
процент людей, не поддающихся действию какого-то препарата - остаются
втуне, ибо медикаментозное вмешательство парализовало определенные центры в
мозгах большинства. Наиболее удачные из этих призывов, напротив, сразу
используются для провоцирования новых конфликтов. Например: давайте жить
дружно. Давайте! Всех, кто мешает нам жить дружно - на виселицу! Ты, я
вижу, не хочешь жить дружно? И ты? На виселицу! - Он умолк, тяжело дыша. На
лбу его выступили бисеринки пота. Он явно отвык много говорить. И - явно
хотел.
- В таких условиях стрессовая вибрация гибнущих кристаллов становится все
более частой, а, следовательно, все более частым становится переброс
исковерканных индивидуальностей к нам, сюда. И здесь они, естественно,
продолжают свою борьбу, ибо сознание их уже сформировано. Борьбу уже совсем
непонятно с кем. Хоть с кем-нибудь, кто напоминает тамошнего противника,-
он торопливо отхлебнул.- Правда, возможен и обратный эффект. Ступак о нем
не догадывался. Я обнаружил его лишь недавно, читая их статьи... С легкой
руки тамошнего американца Моуди стало модным опрашивать людей, переживших
клиническую смерть, об их ощущениях. И, представьте, многие припомнили
состояние резонанса со своим здешним психодвойником. Самое смешное... - он
хихикнул и тут же пригубил,- самое смешное, они думают, что встречаются с
богом! Они называют его "светоносным существом", "лучезарным сгустком
доброты", и так далее. Мы настолько отличаемся от них, представьте! Они
даже вообразить не могут, что всего лишь на какие-то мгновения сливаются с
собой, обретают самих себя, только нормальных, не отравленных! Вот вы -
обычный... русский офицер,- патетически произнес он, с явной иронией
передразнивая меня,- со своими заботами, хлопотами и недугами. Но если бы
ваш тамошний двойник, умирая, срезонировал с вами, а врачи ухитрились бы
вернуть его к жизни, он был бы уверен, что здесь виделся чуть ли не с самим
Христом! В бледном венчике из роз... - с ужасающим сарказмом добавил он на
ужасающем русском, и я снова, в который уже раз, не понял, на что он
намекает.- Говорят, после таких встреч люди там становятся добрее... уносят
что-то отсюда,- он вздохнул.- Все вообще оказалось много сложнее, чем
полагали отцы-основатели. А судя по вашим словам, Трубецкой, по вашей же
статистике, может происходить не полное подавление, и нестыковка, и,
главное, вытеснение нормальным кристаллом системы ценностей ненормального в
подсознание... Тут я мало что могу сказать. До сегодняшнего вечера я был
уверен, что я - единственный, кто вышел оттуда.
Он грустно и как-то смущенно улыбнулся.
- Меня казнили в Моабите в сорок четвертом,- признался он. Так застенчивая
девушка могла бы признаться в любви. Я не перебивал. Он помедлил.- Гимлер
решил, что отец слишком независим, слишком влияет на фюрера... На отца он
руки поднять не решился, но взяли меня, чтобы обуздать отца, если возникнет
необходимость... А потом машина заработала сама собой. Отец даже не знал,
узнал только в сорок шестом! И покончил с собой... Но здесь - не появился.
Видимо, не нашлось аналога. Забавно, ведь он же был и здесь, он сам еще был
в Альвице, рожденный в восемьсот шестьдесят девятом Карл Хаусхоффер, здесь
он умер тремя годами позже, чем там - но не оказался аналогом самому себе.
И даже смерти своего малого кристалла не ощутил. Возможно, кончая с собой,
отец был слишком спокоен. Все уже давно пережил.
Я молчал.
- Они не поделили станка, Трубецкой! - выкрикнул он и, оторвав руку от
пульта, ухватил меня за плечо. - Так всегда у бандитов! Какие бы высокие
слова они не говорили! Это критерий! - он, спеша, клюнул из бутылки.- Когда
два человека отстаивают высокие цели, и цели эти различны... если цели
действительно направлены к благу, эти люди всегда найдут компромисс.
Желание не навредить - заставит! Если же они начинают резать друг друга,
потому что каждый именно свою цель считает единственно высокой - значит,
цель их ложь, обман людей, а истинная цель, как у троглодитов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81