А третьего, говорю,
дня вдруг осенило. И как-то, знаете, легко мне сразу стало, будто весь мир
сделался прозрачный и понятный. Вот же, думаю - патриарх, на всей земле
уважаемый человек, учить всех лезет - а такая свинья, хуже нас, грешных!
- Так. Ну, и какие ценности ты в портфеле обнаружил?
- Тут промашка вышла,- с досадой признался Цын.- Как раз в тот вечер он
одни бумажки вез. Потому я и влип.
- Не понял,- сказал я.- Где влип? Во что влип?
- Да со своими,- нехотя сказал Беня,- Ведь как получалось-то? Я уж так
уверен был, что подговорил одного другана вместе взяться... Одному как-то
не личило, не верилось мне, что патриарх и впрямь без охраны ходит. И мне
не только портфель нужен был, мне наказать его хотелось! Может, и не до
смерти, это уж как Бог ему даст, но - как следует! А другану на идеологию
мою начхать, конечно, ему материю подавай. В общем, наплел я с три короба,
чтоб его увлечь - а у нас такого не прощают...
Да. Если он плел со столь же убежденным видом, что теперь - кто угодно бы
поверил.
- И где же твой друган?
- Он, как увидел, что мы пустышку взяли - озверел. За рулем я был, а он
ствол мне в бок: верти, говорит, туда, где мне лапшу на уши вешал, будем с
тобой разбираться. И была бы мне хана, если бы не извернулся я. Уж приехали
в его компанию, уж из тачки вышли - дал я ему возле дома по темечку, и ноги
в руки. Теперь-то, думаю, они меня ищут не хуже, чем вы...
- Так что же это за компания у тебя тут? - не выдержал Устольцев. Я понял
его нетерпение - его более всего волновали дела вверенного ему района, и
весть о том, что под носом у него шурует целая группа, явно довела его до
умоисступления. Удивляюсь его выдержке, он и так долго терпел.
Беня моргнул. Покосился на Устольцева.
- Да я и сам толком не знаю,- осторожно сказал он.- Я сюда один прилетел,
думал отдохнуть маленько. Тут же коммунисты, благорастворение... А другана
этого на улице встретил. Его это компания.
С какой-то нехорошей мысли сбил меня поворот разговора. Компания - это,
безусловно, важно, очень важно, но нечто значительно более важное
ворохнулось в мозгу и растворилось. Осталась тревога.
- Ты, Беня, не темни!
- Век воли не видать, господин майор!
- Адрес?
- В Ишеевке это. Хлебная улица, дом сорок шесть. Двухэтажный такой
особнячок, принадлежит торговцу-зеленщику Можееву. Торговец-то он торговец,
да только не зеленщик.
- А чем торгует?
- Да всем помаленьку. В основном, кажись, дурью.
Не слишком ли легко он всех сдает? Да нет, он нашими руками надеется от них
избавиться и так обезопасить себя - это бывает. Что же мне такое
показалось?
- план дома нарисуешь?
- Только уж вы на меня не ссылайтесь, ежели с ними беседовать будете.
- Какой разговор, Беня.
- Для меня - самый важный. Господина полковника-то я давно знаю, он человек
честный и своих в обиду не даст. А с вами, извиняюсь, дела пока не имел...
- Ты уж к нам в свои записался? - ухмыльнулся Усольцев.
- Сотрудничество - вещь пользительная. Мы за мирное существование двух
систем.
Майор опять опешил.
- Чего? Каких систем?
Вертя в пальцах карандаш и примериваясь, как рисовать, Цын отмахнулся.
- Это из юности моей коммунистической, вам не понять. Вот тут, значится,
крылечко...
Усольцев вопросительно глянул на меня. Я пожал плечами. Что за околесицу
Беня нынче несет...
- С этой стороны в первом этаже шесть окошек, во втором - четыре...
Конечно, и в Ишеевке, и даже в самом Симбирске устроить базу - остроумно и
верно. Полно принадлежащих патриаршеству странноприимных домов, полно
частных пансионатов - паломников и своих, и зарубежных не счесть;
послушников, едущих хоть словом перемолвиться с патриархом перед обетами;
не счесть журналистов и ученых, опять-таки и своих, и из иных стран...
Легко затеряться.
Нет, не об этом я подумал.
Беня, прикусив кончик языка, старательно чертил.
Конечно, скорее всего, мы там никого не застанем. Опасаясь, что мы найдем
Беню раньше и расколем, они, естественно, должны уже слинять давно, ради
чего бы они в этом особняке Мокеева не собирались...
Нет, не то.
Беня поднял на меня виноватые глаза.
- Вы уж поаккуратней,- сказал он.- .то ж малина... опорный пункт,
по-вашему. Сейчас там три, а сейчас - пятеро...
Там оказалось двенадцать. И уйти они ни как не могли - держал товар, о
котором Беня и слыхом не слыхал. В подвале бывшего не опорным, а
перевалочным пунктом дома дожидалась транспорта рекордная партия
героина-сырца для Европы; такую не увезешь в чемодане. Подготовленный канал
с сопровождением, со всеми документами, подстраховками, таможенными
льготами должен был сработать назавтра. Как эти люди проклинали Беню,
втравившего одного из них в дурацкое, пустое и принявшее столь неожиданный
оборот дело! Правда, тюкнутый в темечко особенно не распространялся о том,
как на пустышке купил его Беня - стеснялся выглядеть дураком...
Все это я узнал позднее.
Коль скоро тюкнутый не зарегистрирован ни в одном травмпункте, ни в одной
из больниц города, значит, скорее всего, он в доме - так рассудили мы с
Усольцевым. Дом аккуратно обложили ишеевские оперативники через четверть
часа после того, как Беня начал давать показания. Но Усольцеву не терпелось
пощупать самому. Следить за точкой весь день, два, три казалось ему в
сложившейся ситуации бессмысленным - а вдруг, к тому же, Беня соврал и нет
там никакой малины? - и потому невыносимым. Это было его дело - я
расследовал катастрофу "Цесаревича", покушение на патриарха. Но когда,
сильно на себя раздосадованный за то, что до сих пор и слыхом не слыхал об
активном местном торговце дурью, Усольцев сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81