- То есть, похоже, они все-таки рассчитывали обнаружить в портфеле то ли
ожерелье Марии-Антуанетты, то ли Кохинур - а напоровшись на мирную
бюрократию, в сердцах вышвырнули ее вон?
- Точно так. В нашем банке таких отпечатков нет. Оператор сейчас работает с
единой сетью.
- Кто=нибудь видел нападавших?
- Видели, как двое выбежали из сквера сразу после пальбы и скрылись за
углом, а там раздался шум отъезжающего авто. Авто не видел, кажется, ни
один человек.
- Приметы?
- Сделали фотороботы на обоих. Но весьма некачественные - ночь. Идемте к
дисплею.
Первое возникшее на экране лицо, довольно грубо набросанное не вполне
вязавшимися друг с другом группами черт, ничего мне не говорило. Зато
второе...
Эта просторная плоская рожа... Эта благородная копна седых, достойных
какого-нибудь гениального академика, волос, зачесанных назад... Сердце у
меня торкнулось в горло, я даже ударил себя ладонью по колену от
предчувствия удачи.
- Знаете,- стараясь говорить спокойно, предложил я,- затребуйте-ка из банка
данных единой сети портрет Бени Цына и сличите через идентификатор.
- Беня Цын? - переспросил Усольцев.
- Да. По-моему, ни один человек в мире не знает, как его по отчеству. В
крайнем случае - Б.Цын.
- Старый друган? - осведомился Усольцев, трепеща пальцами по клавиатуре.
- Не исключено.
Лицо на экране уменьшилось вдвое и съехало в левую часть поля, а на правой
появился портрет Бени. В левом верхнем углу заколотились цифры,
идентификатор у нас на глазах прикидывал вероятность совпадения; вот
высветилось "96.30", но я и так чувствовал: он,он! - это же, наверное,
чувствует гончая, взявшая след. Крупный, представительный, очень
мужественный - с точки зрения современных пасифай, с ума сходящих по быкам,
раскосый; и эта вечная кривая и глубокомысленная улыбочка, трогающая губы
едва ли не после каждой с трудом сказанной корявой фразы: мол, мы-то с
тобой понимаем, о чем шепот, но зачем посвящать окружающих дураков - этакий
сибирский Лука Брацци; родился во Владивостоке, карьеру начал вышибалой в
знаменитых на весь мир увеселительных заведениях Ханты-Мансийска, там же
попал в поле зрения курьеров тонкинского наркоклана; а когда мы с
китайскими и индокитайскими коллегами рубили клан в капусту, впервые попал
на глаза и мне.
- Он! - восхищенно воскликнул Усольцев.- Ей-Богу! Девяносто шесть и три -
он!
Яростная, алчная сыскная радость так клокотала во мне, что, боюсь, я не
удержался от толики позерства - сложив руки на груди, откинулся на спинку
кресла и сказал:
- Ну, остальное - дело техники, не так ли?
Все оказалось до смешного просто. Впервые в этом деле. Сорок минут спустя,
о том, что стюардесса наблюдает в пятом салоне человека, сходного с
выданным на экран радиорубки портретом, сообщили с борта лайнера,
подлетающего к Южно-Сахалинску. И лайнер этот шел от Симбирска, от нас.
Беня драпал.
В кассе аэровокзала - кассир еще даже не успел смениться - -сообщили, что
человек с предъявленной фотографии купил билет всего за сорок минут до
взлета. Это произошло почти через пять часов после расправы с патриархом.
Почему Беня так медлил? Где второй?
Ничего, скоро все узнаем. Скоро, скоро, скоро! Меня била дрожь. Это не
бедняга Кисленко, чья-то "пешка". Это - настоящая тварь, и из нее мы
выкачаем все.
Человек этот, сказал кассир, чего-то боялся. Озирался и съеживался; такой
крупный, представительный, а все будто хотел стать меньше ростом. И когда
шел от кассы на посадку, держался в самой гуще толпы: обычно люди, попавшие
в очередь к турникету последними, так последними и держатся, а этот все
норовил пропихнуться туда, где его не видно в каше, потому я и обратил
внимание...
Боялся. Нас боялся? Или у них тут своя разборка?
Скоро все узнаем. Скоро, скоро!
Беню взяли аккуратно и без помарок. Он сел в таксомотор, велел ехать в порт
- в Японию, что ли, собрался? будет тебе Япония, будут тебе все Филиппины и
Наньшацуньдао в придачу! - и слегка отмяк. Боялись, что он по прежнему
вооружен и может сдуру начать палить, поэтому решили брать подальше от
людей. Перегораживающий шоссе шлагбаум портовой узкоколейки оказался
опущен, шофер остановил авто, и из-за обступивших дорогу ярких рекламных
щитов - "С аквалангом - на Монерон!", "На яхтах Парфенова вам не страшна
любая непогода!", "Я переплыл пролив Лаперуза - а ты?" - как из-под земли
вымахнули четверо ребят с пистолетами, нацеленными Бене в голову сквозь
окна таксомотора. Беня уж и не дергался, лишь понурился устало - и сам
вышел наружу.
Оружия при нем не оказалось.
Меньше чем через час после прибытия в Южно-Сахалинск Беня уже пустился в
обратный путь сюда, к нам. В наручниках. Теперь можно было то ли
позавтракать, то ли пообедать.
- Свидетелей сюда,- сказал я, уже держа ложку в руках.
3
- Здравствуй, Беня,- сказал я.- Сколько лет, сколько зим.
- Сколько лий, сколько зям,- мрачно пошутил громила в ответ.
- Присаживайся. Вот майор Усольцев, звать его Матвей Серафимович. Он тобой
будет заниматься непосредственно. Ты с ним еще не знаком.
- Очень приятно,- сказал Беня и кривовато усмехнулся: мол мы-то понимаем,
что не очень, но нет смысла говорить об очевидном.
- Но сперва я тебя поспрашиваю. На правах старого другана.
- Спрашивайте...
Я помедлил. Он был какой-то безучастный. выбитый из колеи какой-то.
- Что ж ты, Беня. За тонкинскую дурь отсидел, от ограбления алмазного
транспорта отмазался счастливо - так теперь тебе для коллекции мокряк
понадобился?
- Не понимаю, о чем шепот, начальник.
Я ткнул клавишу монитора - на экране высветился Бенин фоторобот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81