И когда мы с
кораблем достигли нужной точки, нам оставалось осилить всего-навсего восемь
тысяч миль гравитации. Я еще раз сверился с пультом управления, прикидывая
район предстоящей посадки, а тем временем корабль дрыгался и бился подо
мной, издавая стоны и рычание, словно дикий зверь, которого ранили в брюхо.
На высоте двести миль включились главные двигатели, и мне покзалось, что вся
кабина пропиталась мерцающим красным светом. Я почувствовал себя как жаба,
угодившая под сапог. Это продолжалось довольно долго, так что я успел
отключиться и вновь прийти в себя раз шесть, не меньше. Затем корабль
внезапно перешел в свободное падение, и у меня в запасе оставались уже
считанные секунды. Положить руку на рычаг катапультирования грузового отсека
оказалось ничуть не труднее, чем, скажем, поднять наковальню по веревочной
лестнице. Я почувствовал толчок, возвестивший, что грузовой отсек отделился
от корабля. После этого я занял соответствующее положение, опустил
противоударное устройство и набрал полную грудь затхлого корабельного
воздуха. Палец мой коснулся кнопки катапультирования пилота. Тотчас же прямо
по голове меня ударил десятитонный пыльный мешок, и я провалился в мир иной.
* * *
Медленно-медленно всплывал я на поверхность бескрайнего черного океана.
Дурные сны начали медленно отступать, и им на смену пришли чуть
приукрашенные светом, размытые картины подсознания, и я успел заметить горы,
похожие на акульи зубы, окружившие меня со всех сторон. Вершины их были
укутаны вечными снегами, гряды исчезали за далеким горизонтом. Потом я,
должно быть, снова отключился, потому что в следующий момент увидел перед
собой только один пик, который несся мне навстречу, как взбесившаяся волна.
Когда я очнулся в третий раз, я уже стремительно спускался на парашютном
двигателе к широченному полю застывшей лавы. Потом я разобрал, что это
листва, темно-зеленая, густая, стремительно надвигающаяся. Времени у меня на
этот раз хватило лишь на то, чтобы заметить, как засветился зеленым светом
сигнал пеленгатора грузового отсека, возвещая, что груз приземлился целым и
невредимым. И тут в глазах у меня снова померкло.
Когда я очнулся, мне было холодно. Это было первое мое сознательное
ощущение. Вторым была головная боль. А вообще-то болело все тело, и
некоторое время я составлял в уме завещание, по которому единственным моим
наследником становилось Общество Эвтаназии.* (* Эвтаназия - безболезненное
умервщление.) Потом мне это надоело, я выпутался из креплений, раскрыл
капсулу и выполз в то, что любитель прогулок назвал бы живительным горным
воздухом. Прислушавшись по очереди ко всем болям и ощущениям, я решил, что
кости и суставы целы, и включил термостат скафандра на обогрев. Мало-помалу
тепло начало просачиваться в тело.
Я стоял на сосновых иглах, если только сосновые иглы бывают трех футов в
длину и толщиной с палочку для помешивания коктейлей. Иглы образовывали
сплошной упругий ковер, покрывающий землю у подножия деревьев, высоченных,
как ионические колонны, и уходящих вершинами в темно-зеленые сумерки крон. В
отдалении между стволами я заметил белые отсветы островков снега. Было тихо,
совершенно тихо, и ни малейшего движения даже среди веток над моей головой.
Приборы скафандра показывали, что давление воздуха - шестнадцать фунтов на
квадратный дюйм, содержание кислорода - пятьдесят один процент, температура
воздуха - десять градусов Цельсия, все, как мне и было обещано. Из данных
пеленгатора следовало, что груз мой опустился примерно в ста милях к
северо-востоку от того места, где я стоял сейчас. Насколько я мог судить по
показаниям разных штук, имеющихся в пряжке моих хитроумных доспехов, все
приборы там работали нормально. И если информация, которую я получил, была
так же хороша, как заплаченные за нее деньги, я находился в десяти милях от
того места, куда собирался попасть, примерно в полудневном переходе от
пристанища Джонни Грома. Включив энергопривод скафандра и сверившись с
компасом, я отправился в путь.
* * *
Слабое притяжение делало ходьбу неутомительной даже для человека, буквально
измочаленного несколькими тысячами миль атмосферы. Скафандр тоже был хорошим
подспорьем. Хотя по нему этого и не скажешь, но обошелся он мне примерно во
столько же,


* * *
Джонни Гром шел вперед легкой походкой, покрывая расстояние с вполне
приличной скоростью. Создавалось впечатление, что мешок за плечами ничуть
его не тяготит. Одет он был в те же шкуры, которые были на нем, когда он шел
от меня, а единственным его оружием был окованный сталью посох. Чудовищный
четвероногий приятель трусил сбоку, уткнув в землю нос, а я просто шагал
следом за Джонни. Моя поклажа была легка: гигант заметил, что чем меньше я
буду нести за плечами, тем лучшее время мы покажем. Я ухитрялся не
отставать, плетясь в то же время немного позади, чтобы все это выглядело
натуральнее. Кости мои все еще немного ныли, но в общем-то я чувствовал себя
почти как жеребенок при этой гравитации. Целый час мы шли молча, поднимаясь
по длинному склону между огромными деревьями. Достигнув вершины, здоровяга
остановился и подождал, пока я не подойду к нему, немного запыхавшийся, но в
принципе выдержавший первое испытание.
- Здесь мы отдохнем, - сказал он.
- Черта с два, - ответил я. - Для тех бедняг, может быть, все минуты решают.
- Человек должен отдыхать, - веско заметил он и уселся, положив обнаженные
руки на колени. Сев, он оказался вровень со мной стоящим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23