одна из гусениц загребала воздух.
Он раскачивался из стороны в сторону, наконец, повалился на живот
и сразу пополз, уставя вперед низкий настойчивый лоб.
- Дай, - жадно сказал Антошка, протягивая обе руки. Симагин
вложил в них пульт. Планетоход, вращая лепесточком локатора,
объехал вокруг кресла, порыскал вправо-влево и остановился.
Антошка выпустил пульт, и с приглушенным стуком тот упал на
ковер.
- Нет, - сказал Антошка. - Знаешь... Неинтересно. Замерев,
Симагин ждал.
- У тебя было так, когда ты был мальчик? - спросил Антошка. -
Что все игрушки становятся скучными... - Он помедлил, подбирая
слово: - стыдными?
- Да, - сказал Симагин. - Было.
- Знаешь, пап, не могу забыть. Когда погиб дядя Витя, я в
тот же день играл в их аварию. Понимаешь? И у меня все спасались.
А ведь они по-настоящему погибли. Навсегда. А я в это играл. Я
только недавно понял, что все происходит по-настоящему и
навсегда. Ты меня понимаешь?
- Конечно, - тихо ответил Симагин.
- Играть стыдно, потому что чего захотел, то и стало. Но не
по-настоящему. А значит, этого и нет. И только ты такой глупый,
что притворяешься, будто есть. Сделать не можешь, а только
притворяешься. Понимаешь? Я это понял и пошел к тебе.
- Спасибо, Антон. Ты мне очень помог. Правда.
- Вот и хорошо, - сказал Антошка.
Он затрепыхался, и Симагин поспешно выпустил его. Антошка
съехал на пол с его колен, взял планетоход и бережно задвинул на
прежнее место. Поднялся и вдруг замер спиной к Симагину.
- А ты по нам скучаешь? - напряженно спросил он.
- Очень.
- Я спрошу, ладно?
- Конечно, Антон.
Он помедлил и совершенно чужим голосом спросил:
- Мама меня обманула?
Симагин смотрел ему в спину. Сын ждал ответа.
- Нет, - сказал Симагин. Антошка молчал. - Нет, Антон, не
обманула. Она сама верит в то, что говорит. Она больна.
- А ты веришь в то, что говоришь?
- Да.
- А ты здоров? Симагин сглотнул.
- Немножко здоров, - сказал он.
Антон начал поворачиваться к нему и вдруг завозился под
курточкой, расстегнул рубашку и достал из-за пазухи скрученную
школьную тетрадку с таблицей умножения на задней стороне обложки.
Протянул Симагину. Симагин взял. Тетрадка была теплой.
- Я написал рассказ, - проговорил Антон. - Про один
неразрешимый вопрос. Я когда вырасту, обязательно стану писатель
и решу их все. Я их ненавижу.
- Спасибо, - тихо проговорил Симагин, не решаясь открыть. - А
мама... читала?
- Нет. Я же не хочу, чтобы она опять плакала. А знаешь, пап.
Если я у тебя останусь, мама ведь за мной сюда придет. А?
- Нельзя так делать, - с трудом выговорил Симагин. Потом они
молча ехали в метро. Потом - в пустом трамвае. И тоже молчали,
обнимая друг друга. Зажужжала невесть откуда взявшаяся пчела и с
размаху ударилась о стекло. Заметалась.
- Глупая, - нежно сказал Антошка. - Все твои сестрички спят
давно, а ты что?
Симагин будто собственным телом ощущал боль и отчаяние
бессильных, смехотворно легковесных щелчков о непостижимую
прозрачную преграду. Он порылся в карманах, вырвал из блокнота
листок со старыми формулами и, свернув из него кулечек, поймал
пчелу. Попытался открыть окно, но окно, конечно же, не
открывалось- Пчела обреченно бесновалась внутри. Приговаривая
что-то ласковое и успокаивающее, Симагин подошел к дверям и,
когда на остановке они раскрылись, выпустил пчелу. Она косо пошла
вверх, мелькнула темным прочерком на фоне освещенных окон и
пропала.
Антон восхищенно смотрел на Симагина.
- Она не умрет? - спросил он. Симагин молчал. - Папа! Теперь
она не умрет?
- Умрет, - сказал Симагин. - Все когда-нибудь умрут, Антон.
Антон помолчал и проговорил опять совсем чужим голосом:
- А зачем тогда все?
- Никто не знает, - ответил Симагин.
- А как думаешь ты?
- Я... Я думаю, Антон, что раз уж так получилось, и все, что
есть, уже есть, самое лучшее, что мы можем, - это помогать друг
дружке. Ведь если бы нас не было, кто спас бы пчелу?
- А зачем ее спасать? Она все равно умрет.
- А затем, что она успеет кого-нибудь еще спасти.
- А если бы нас не было, трамвая бы не было, и пчела бы в
него не зашла.
- А если бы нас не было. Альме в Лешаках стало бы некому
лизать руки, она бы от этого очень обозлилась и всех бы старалась
покусать. И людей, и уток, и зайцев.
Антон нахмурился.
- Как все путается, - сказал он. - Это неразрешимый вопрос?
- Да.
Антон вздохнул.
- А вообще бывают разрешимые вопросы?
- Бывают. Но их так легко решить, что их даже не замечаешь.
- А скажи, пап. Она правда успеет кого-нибудь спасти?
- Правда, - твердо ответил Симагин. - Это я точно знаю. Из
трамвая он вынес Антошку на руках. Подержал немного и осторожно
опустил. Антон чуть отодвинулся, глядя на него по-Асиному,
звездными глазами.
- Возьми мой рабочий телефон, - сказал Симагин. - Если что,
звони. И приезжай почаще.
- Как смогу, - взросло и просто ответил Антон, тщательно
упрятывая клочок бумаги. Потоптался еще и, шепнув: "Пожалуйста,
вылечи маму...", опрометью кинулся к дому.
- Антон! - не выдержав, крикнул Симагин. Антошка застыл в
темном провале входа, обернулся.
- Хочешь уметь летать?
Асины глаза смотрели серьезно с маленького лица. У него был
красивый отец, вдруг подумал Симагин впервые в жизни, и по сердцу
опять будто полоснули бритвой. Антон помедлил, потом коротко
посмотрел вверх, в черноту, где пропала пчела. Если с ней опять
случится беда, чтобы помочь, нужно лететь следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85