Видели,
как собака бьющую руку лижет?!

(Вл. Маяковский)



Честно сказать - достали меня. Этим и объясняю то, что сделал. Только
не говори мне о предопределении или, чего уж хуже детерминизме, терпеть
этого не могу! Сделал и сделал, чего уж теперь... Сейчас вот сижу и не
знаю, сколько мне еще осталось так сидеть. Но не жалуюсь - покайся,
брат, коль сам виноват... В чем? Если б сказал, небось, решили бы, что
сдурел, или лихой славы ищу - видано ль дело, брать на себя такое! Я бы
и не брал - да больше, видать, некому. А почему так вышло... Что ж, могу
и рассказать - не понаслышке, что ценно! Может, разберешься, раз уж мне
не дано.
...А начну с того, что мне многое дано - как пить дать, божец горы
своротил, чтобы в меня впихнуть побольше! Только не в прок - как селедка
в арбуз. Ну и судьбина-мамочка не подкачала, выбрав родиться в самой что
ни на есть пролетарской среде, да еще в этой пятимиллионной трущебине на
болоте. Не надо было мне здесь появляться, ох не надо! И памятников этих
не надо, и дворцов - прожил бы и без них где-нибудь в тундре или там в
тайге, и чтоб до ближайшего жилья не меньше сотни верст. Да что гово-
рить... Ладно, замнем. Дальше было детство. Не золотое, но и не сказать,
чтобы совсем уж беспросветное - не хуже, чем у других. В школе переби-
вался с тройки на тройку, похерив домашние зады - лучше с приятелями по-
шататься или в футбол поиграть. Ни в каких-таких кружках не занимался,
но и на учете в милиции не состоял... Существовал, в общем - серое на
сером. Может, до времени это меня и спасало... Сейчас вот думаю, а как
бы все сложилось, родись я в семье, например, академика (ну, из тех, кто
еще не совсем импотент)? Не знаю - может, еще хуже... Но почему-то я в
это не верю. Ладно, хоть в школе тупицей не числили иногда работал моз-
гами, а не той губкой, что у многих мозги заменяет. Знаешь, небось, про-
цесс - рты-поры пораскрывают, как коралловые полипы, а педагоги эту их-
нюю губку орошают знаниями, чтоб впитывала. Спросить бы, из какого мес-
та... Ну, орошают. Это место у них завсегда заместо мозгов - произросло,
понимаешь, из той самой губки, разбухло - и ну давай! По себе знаю, как
разберет охота поучать, тянет хуже, чем на баб, ей богу! Да нет, не хаю
я учителей - им, бедолагам, не позавидуешь. С таким быдлом, как мы, лю-
бая поучалка виснет. Наверное, я еще и от той самой жалости из школы
ушел - в путяге проще, там насильно не учат, ну и не достают любозна-
тельностью. А я еще в пацанах понял, что лучше не задевать других - тог-
да и они тебя не обидят. Короче - не высовывайся. Но бог-то, он что, зря
мне такой подарок сделал? Вот именно - божий дар. К чему вот только -
если бы, к примеру, я считал, как машина, или сочинения строчил, или хо-
тя бы прыгал дальше других... Вундеркиндам житье хорошее, позавидуешь. Я
и завидовал, пока не скумекал - сам-то я не хуже, только тем, что я могу
делать, лучше не хвастаться. Даже и названия этому нет - так, суеверия
одни... Что могу? А вот как на духу все! Не веришь? Конечно - вот и те
мздыри не верили, пока не запузырились. Давняя история, и вспоминать
неприятно - меня после этого в школе "колдуном" прозвали. Почтенное
прозвище, не ко всякому пристанет... Что за мздыри? Ну, как их еще -
трясуны, жималы... Трясут мелочь с младенцев, знаешь ведь, небось, не в
гимназию эту ходил. Хотя, может, там свои гаврики есть, еще похуже на-
ших. Но нам и наших хватало - дошло уже до того, что младенцев на правеж
ставить начали - это их-то! В конце концов, когда за одним "скорая" при-
ехала, терпение лопнуло - собрали мы шоблу человек десять и устроили са-
мосуд посредством битья. Да только мздыри - не младенцы, и после той ве-
селой ночки житья нам не стало. Обложили, как волков - со всей округи
собрались, и не мелочь, а здоровые парни из тех, что по крупному трясут
- решили, значит, защитить подрастающую смену. Не прошло и недели, как
пятерым из нас рыло начистили, да так, что еще раз пришлось "скорую" вы-
зывать. Тогда на меня в первый раз нашло...
Остался один в пустой школе - парня увезли, все разошлись, только
где-то внизу уборщица ведрами гремит. А я сижу себе на ступеньках лест-
ницы и думу думаю. Думаю? Куда там! В голове крошево из каких-то недо-
мыслей, а главное - ненависть к этим подонкам. То есть ненавидеть-то я
их всегда ненавидел, но тут... Не знал, что можно испытывать такое.
Словно плотину прорвало, и затопило меня по самую макушку в этой самой
ненависти - ни вздохнуть, ни охнуть. Если б я тогда догадался, откуда ее
столько... Не догадался, не подумал, да и не мог. Поздно уже было. Сижу
я, значит, у лестницы перила грызу, а перед глазами все еще мигает, как
сигнал у "скорой"... И вдруг - бац! Вижу. Что вижу? Я бы объяснил, кабы
смог. Вижу, как эта ихняя подлость устроена, и все. Знаешь, будто нитки
у марионеток - за какую дергать... Нет, не так - проще еще... Ну, не
объяснишь. Но что делать, знаю - ясно, как в фонаре. Главное, не остано-
вишься уже, так и катит, того гляди, на хвост наедет. Ну, схватился я -
и домой. И, понимаешь, всю дорогу иду - ухмыляюсь во весь рот, будто ре-
пу съел. Видать, нехорошая то было ухмылка - детвора во дворе сразу при-
тихла... Да мне-то что - шмыг к себе, и за дело - инструмент, благо, под
рукой, материал тоже кое-какой нашелся... В общем, соорудил я диво. Ди-
во-выверт с названием "дергунец". Машина не машина - чучело из проволоки
и пары костей. Но действовало безотказно. Действовало как? Просто -
подстережешь кого из шайки в тихом месте и покажешь шутки ради. Ну, сна-
чала, как водится рот до ушей:
1 2 3 4 5 6