Мир уже во тьме, и я не могу надеть ожерелье из ракушек. Не будет больше
прогалины. Ты не такой, как другие. Я под водой. Под водой.

А теперь кто-то ходит наверху и ненавидит воду, ненавидит зелень и не
понимает, не поймет никогда. Как я никогда не понимала.

Почти онемев
едва еще
слыша
зов.

Приди. Хоть раз.
Приди.


Шаг к Гоморре

Последние гости ушли. Только девушка в черном пуловере и красной юбке
не поднялась вместе с другими и все еще сидела в углу. Напилась, подума-
ла Шарлотта, вернувшись в комнату, хочет, наверно, остаться со мной нае-
дине, что-то мне рассказать, а я до смерти устала. Она заперла дверь,
возле которой упорно стояла, давая понять засидевшимся гостям, что путь
свободен, и взяла с комода до краев полную пепельницу, откуда уже сыпал-
ся пепел. В комнате - сдвинутые с места стулья, мятая салфетка на полу,
спертый воздух, беспорядок, разор после нашествия. Ей стало дурно. Она
все еще держала в руке горящую сигарету и пыталась воткнуть ее в кучу
окурков - сигарета задымилась. Шарлотта метнула взгляд на кресло в углу,
на свисающие волосы с рыжеватым отливом, на красную юбку, которая, как
широкая пелерина, ниспадала девушке на ноги и, охватив полукругом ее
ступни, ковер и кресло, сползала на пол. Шарлотта видела не столько саму
девушку, сколько все эти случайные и разрозненные красные тона в комна-
те: свет, который сочился сквозь красный абажур, и столбик мерцающей пы-
ли, ряд красных книжных корешков на полке позади лампы, броскую фланеле-
вую юбку и не столь броские волосы. Лишь на мгновение мир предстал та-
ким, каким ему уже никогда не быть, - один-единственный раз он оделся в
красное.
На этом фоне вдруг широко раскрылись глаза девушки - влажные, темные,
пьяные - и встретились с глазами женщины.
Шарлотта подумала: скажу ей, что плохо себя чувствую и должна поско-
рее лечь спать. Найти бы только верную вежливую фразу, чтобы убедить ее
уйти. Она должна уйти. Почему она не уходит? Я до смерти устала. Почему
гости не уходят вовремя? Ну почему эта девушка не ушла вместе с другими?
Однако момент был упущен. Шарлотта слишком долго стояла молча. Она
тихо шмыгнула на кухню, вытряхнула пепельницу, ополоснула лицо, смыла с
него этот долгий вечер, бесконечные улыбки, напряженное внимание - надо
ведь было глядеть в оба. В ее глазах запечатлелось: широкая юбка красно-
го цвета смерти, которому должна сопутствовать дробь барабана.
Начнет сейчас рассказывать мне какую-нибудь историю. Почему именно
мне? Осталась нарочно, чтобы со мной поговорить. Сидит без денег или не
может устроиться здесь, в Вене, приехала откуда-то с юга, словенка, по-
лусловенка из приграничья, в общем, из тех мест, имя ее тоже об этом
свидетельствует - Мара. Наверняка что-нибудь такое в этом роде, ка-
кая-нибудь просьба, душещипательная история, все равно какая, только
спать она мне не даст. В Вене она, конечно же, ужасно одинока или попала
в какую-то передрягу. Спросить Франца, что это за девушка, прямо завтра.
Завтра!
Шарлотта испугалась, перебрала в памяти все, что от нее требовалось:
завтра утром встретить Франца, поставить будильник, выглядеть свежей,
выспавшейся, производить приятное впечатление. Больше нельзя терять вре-
мя. Быстро наполнив два стакана минеральной водой, она понесла их в ком-
нату и один протянула девушке. Та молча выпила воду и, ставя стакан,
внезапно сказала:
- Значит, завтра он возвращается.
- Да, - ответила Шарлотта. И, слишком поздно почувствовав шпильку,
прибавила: - Кто? - Слишком поздно.
- Он часто уезжает. И вы подолгу бываете одна.
- Не часто, иногда. Вы же знаете.
- Вам хочется, чтобы я ушла?
- Нет, - сказала Шарлотта.
- У меня было такое чувство, что мужчина, который без конца болтал,
тоже с удовольствием бы остался.
- Нет, - сказала Шарлотта.
- У меня было такое чувство... - Мара скривила губы.
Шарлотта разозлилась, но отвечала все еще вежливо.
- Нет, конечно нет. - Она встала. - Пойду сварю кофе. А потом вызову
вам такси.
Вот она и нашла нужные слова и опять обрела почву под ногами. Все же
дала девчонке понять, что отправит ее восвояси, а ведь совсем не считала
себя способной на такое заявление.
Мара вскочила и схватила Шарлотту за руку.
- Нет, - воскликнула она. - Я этого не допущу. За нынешний вечер вы и
так уже набегались туда-сюда. Выпить кофе мы можем и где-нибудь в горо-
де. Давайте уйдем отсюда куда подальше. Я знаю один такой бар. Ну что,
пошли?
Шарлотта высвободила руку и, не ответив, взяла с вешалки плащи.
Она подтолкнула девушку к двери и почувствовала облегчение. На лест-
нице, где было темно и только на площадки падал слабый свет дворового
фонаря, к ней опять потянулась рука Мары и опять схватила ее за руку вы-
ше локтя. Шарлотта боялась, как бы девушка не упала, она одновременно
тащила и поддерживала ее, пока они не спустились во двор и не вышли из
ворот.
Францисканерплац лежал перед ними тихий-тихий, как деревенская пло-
щадь. Плеск фонтана, тихий-тихий. Хотелось вдыхать запахи лугов и лесов
и чтобы они были рядом, хотелось взглянуть на луну, на небо, которое
после шумного дня опять простерло свою гладкую ночную синеву. На Вай-
бурггассе не было ни души. Они быстро дошли до Кернтнерштрассе, и вдруг
Мара опять, точно пугливый ребенок, взяла Шарлотту за руку. Так, держась
за руки, они пошли еще быстрее, словно их кто-то преследовал. Мара пус-
тилась бегом, и под конец они бежали обе, как две школьницы, будто идти
шагом было просто невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14