Николай РОМАНЕЦКИЙ
ПРОЗРЕНИЕ КРОТА
(Фантастическая повесть)
1. День позавчерашний
Ночник в камере Зрячего Мэта был тусклым, но
оказалось, что хватает за глаза. Иван вошел осторожно,
стараясь ступать как можно тише, и это выглядело смешным,
потому что шум вентиляции заглушал шаги напрочь. Даже
присоски, когда он задраил за собой дверь, чмокнули на фоне
привычного шума чуть слышно, во всяком случае, Зрячий Мэт
проснуться и не подумал. Он лежал на спине, и его седая
борода метелкой торчала над шерстяным одеялом. Одеяло было
отличное - пушистое, усыпанное разноцветными квадратами.
От одного вида его становилось уютней, словно оно подобно
камину излучало тепло. Такое одеяло, если его разрезать
пополам, вполне подошло бы Антошке. Ведь по ночам в камерах
становится все холоднее, как будто снаружи и не лето вовсе.
У Зрячего Мэта все было отличное, потому что он собрал
в своей камере лучшие из вещей, что имел Приют. Больших
трудов ему это не стоило. Попробуй не отдай вещь, на
которую Мэт положил глаз. Да тебя просто выгонят наружу!..
Потому и отдавали. И не только одеяла. Говорят, когда
Зрячий Мэт был помоложе, через его койку прошли все невесты
Приюта, и ни один жених не рискнул воспротивиться этому.
Конец праву первой ночи положил Доктор, под наблюдением
которого находились все новорожденные, и который однажды
объявил, что генофонд портится, и виной тому Мэт. Тем более
что дети от Мэта Зрячими не рождались, а во втором
поколении и вообще появились на свет несколько уродцев. Их
усыпили, и Приют сказал Мэту: "Хватит!" Это был
единственный случай, когда Слепые не подчинились...
Впрочем, произошло это так давно, что теперь от тех времен
остались лишь легенды, а сам Зрячий Мэт был настолько стар,
что ему уже лет пятьдесят не нужны были ни чужие невесты,
ни свои жены.
Дверь у Мэта никогда не закрывалась. Зачем?.. Разве
нашлась бы в Приюте хоть одна отчаянная головушка, которая
решилась бы что-нибудь у него утащить?.. Да никогда! Все
равно бы поймали и выставили наружу, на смерть. Слишком уж
от Мэта зависела жизнь.
Поэтому, если вдуматься, Иван, забравшись сюда, почти
не рисковал. Можно, конечно, и влипнуть. Если, скажем,
сейчас испортится двигатель системы вентиляции. Подобное
происходило в последнее время все чаще и чаще. Наступала
такая жуткая тишина, что не только спать - сидеть в
одиночестве было нестерпимо. И если ремонт затягивался, да
еще и наружу нельзя было выйти, некоторые не выдерживали и
трогались умом. Доктору приходилось их усыплять. Конечно,
таких жалели, но...
Иван осторожно двинулся по камере, стараясь не
смотреть на храпящего Мэта, чтобы старик - не дай Бог! - не
проснулся. Дверь в Сердце Приюта, увы, была
неприкосновенна. Зато шкафы, как всегда, стояли нараспашку,
и потому Иван быстро разыскал все то, зачем сюда забрался:
и Ключ, и часы, и карту. Подумав немного, взял и Книгу - в
таком деле все может пригодиться. Вещи лежали на своих
обычных местах, откуда Мэт доставал их тогда. Иван повесил
Ключ на шею, часы надел на левую руку, а все остальное
аккуратно сложил в сумку, помимо своей воли прислушиваясь к
храпу Мэта. Ему было немножко стыдно за то, что он сейчас
делает, но ведь без всего этого наружу и нос высовывать
нечего. Иван повесил сумку на плечо и осторожно двинулся к
двери. Перешагнув порог, он оглянулся. Зрячий Мэт
по-прежнему храпел, не подозревая, что его обокрали.
Иван спокойно задраил дверь и двинулся домой. В
коридорах царил полумрак. "Спящие" лампы разгорались
медленно и неуверенно, словно сомневаясь, стоит ли вообще
давать свет. Может быть, это в последний раз... И когда
они все-таки разгорались, на стенах начинали мертво
поблескивать давно уже неработающие приборы.
Все население Приюта, умаявшись в дневных ремонтных
заботах, крепко спало, только глубоко внизу, в реакторном
отделении, бодрствовала аварийная бригада, да в выходном
тамбуре стоял на страже дежурный. Лифт был неисправен уже
целый месяц. Впрочем, если бы он и работал, создавать
лишний шум все равно не стоило, и потому Иван отправился
прямо на лестницу. Когда он поворачивал за угол, ему вдруг
показалось, что за ним кто-то наблюдает. Он оглянулся, но
никого поблизости не обнаружил: видимо, это были причуды
нечистой совести. В коридорах и на лестницах висели,
правда, металлические трубки с черными окошками,
называющиеся, как и помещения, "камерами". Когда-то с их
помощью можно было вести наблюдение за коридорами из Сердца
Приюта, но теперь вся эта аппаратура давно уже из экономии
была выключена и благополучно растаскивалась энергетиками
на запчасти и детьми на игрушки...
Дома тоже все спали. Мать с груднышом Антошкой на
правой нижней койке, на левой, свернувшись калачиками,
лежали сестренки. Верхние койки принадлежали Мишке и ему.
Отец спал прямо на полу.
Иван осторожно обошел отца и двинулся к холодильнику,
косясь в сторону матери. Отец-то не проснется. С некоторых
пор для того, чтобы хоть как-то поддерживать в Приюте
чистоту воздуха, отцу с товарищами приходится вкалывать по
семнадцать часов в сутки. Cил у него хватает только на то,
чтобы поужинать и тут же улечься спать. А дальше до самого
утра из пушки не разбудишь. Младшие тоже набегались за
день. Вот только бы Антошка не проснулся!.. Тогда придется
выкручиваться перед матерью, лгать, что есть хочется. И
вообще все может сорваться: мать так просто не проведешь...
Антошка не проснулся. Иван достал из холодильника
несколько банок питательной смеси, отрезал с полкраюхи
черствого хлеба (свежий будут выпекать завтра, если починят
печь), взял несколько луковиц и картофелин и сложил все это
в свободное отделение сумки.
1 2 3 4 5