- Мне надо идти, - сказала она. - Я вам еще нужна?
Кукла внимательно посмотрела на нее и сказала:
- Удивительно, как можно любить такой кусок льда!
Забава замерла:
- О чем это вы?
- О вашем хозяине, естественно. - Кукла мягко улыбнулась. - А точнее
говоря - о вас.
- С чего вы взяли, что я в него влюблена?.. Он - мой хозяин, я просто
должна выполнять его указания.
- И потому вы расскажете ему обо всем, что от меня узнали...
- А я ничего от вас и не узнала! - запальчиво воскликнула Забава.
И прикусила язык, поняв, что фактически проговорилась.
Кукла снова мягко улыбнулась:
- Милая девочка! Да если он не обязал вас рассказывать ему, о чем
мы с вами будем разговаривать, то он просто глупец. А он вовсе не
глупец... Вы ведь очень его любите?
Забава вновь начала протирать тряпкой уже вытертую этажерку.
- Вижу, что очень, - сказала кукла, не дождавшись ее ответа. - А между
тем, вашему хозяину угрожает опасность. И очень серьезная.
- Откуда вы знаете?
- Знаю. - Кукла продолжала улыбаться, но улыбка ее стала грустной.
- Скажите, Забава, вы верите, что я - необычная женщина?
Забава пожала плечами.
- Будь я обычной женщиной, - продолжала кукла, - меня бы не заточили
в доме вашего разлюбезного хозяина. Хотите, я вам помогу?
- Чем вы можете мне помочь! - Забава фыркнула.
- Я сделаю так, что ваш хозяин изменит к вам свое отношение.
Забава застыла, впилась глазами в лицо гостьи.
- Правда, правда, я могу так сделать. Хотите?
Кукла произносила обыкновенные словенские слова, и Забава прекрасно
знала, что за ними вполне способна спрятаться столь же обыкновенная
ложь. Верить было нельзя, но Забава поверила: за этими словами пряталось
нечто такое, что не поверить оказалось просто невозможным.
- Хочу, - прошептала Забава. Лицо ее запылало, тряпка выпала из мгновенно
вспотевших рук, но она этого даже не заметила. В приюте у додолок
ходили рассказы о ведьмах, умевших присушить мужчину к женщине. Или
женщину к мужчине. Почему бы Вере и не оказаться подобной ведьмой?..
Ведь она права, обычную женщину чародей не стал бы содержать в своем
доме, а на лазутчицу она и тем паче не похожа.
- Впрочем, я могу поступить иначе, - сказала гостья. - Хотите, я излечу
вас от любви к нему? Для вас, честно говоря, это было бы лучше.
- Нет, - прошептала Забава. И вдруг завопила с отчаянием: - Нет! Нет!
Не-е-ет!!! Только попробуйте, и я убью вас. Нет! - Она бросилась на
кушетку и затряслась в рыданиях...
...Когда Забаве удалось, наконец, с собой справиться, оказалось, что
она залила слезами гостье всю кофточку.
- Ишь! - Она поднялась с кушетки. - Разревелась, корова, - не остановишь...
На душе было легко и чисто. Как и всегда, когда удается выплакаться
на плече человека, понимающего ваше состояние.
- Ну вот и хорошо, - сказала гостья. - Вы верите мне, Забава?
Слова вырвались сами собой:
- Я верю вам, Вера.
- Тогда ничего не говорите своему чародею о том, что у нас здесь происходило.
Якобы я все время молчала. А потом скажите, что вам показалось, будто
бы я пыталась заколдовать вас.
Забава вытерла слезы, помотала головой:
- Ничего не получится. Он сразу поймет, что я вру.
- Не поймет! - Вера победно улыбнулась. - Он может понять только в
том случае, когда ложь направлена ему во вред. А вы соврете исключительно
для его же пользы.
* * *
Паломная седмица стала ближе еще на один день.
Репня сдал ключ от кабинета сменщику, доложился старшему врачу и покинул
здание Временной медицинской комиссии. Перед ним во весь рост встала
проблема свободного вечера. Ни с кем из приятелей он встретиться сегодня
не договорился, а на любовном фронте в последнее время образовался
небольшой отпуск, что было весьма не кстати. Но не все ведь в жизни
зависит от мужчины. Любовь - работа для двоих...
Впрочем, если говорить честно, то нынешняя свобода была даже хороша.
Во всяком случае, опосля недавнего знакомства с потерявшей память
паломницей он бы не пожелал сейчас встречаться ни с кем другим.
Это было какое-то наваждение. Ну что могло быть в этой куколке такое,
чего он не знал? Да, была в ней стать, но с каких это пор его можно
было зацепить статью до такой степени. Стать - лишь повод для одной-двух
встреч, покудова дело не дойдет до постели. Стать - чтобы переспать.
А в постели сразу же выясняется, что за статью у них у всех скрывается
одно и то же.
Но эту куколку ему хотелось увидеть снова.
Репня шел по площади Первого Поклона, поглядывая на хорошеньких паломниц,
жаждущих преклонить колени перед богиней судьбы, и размышлял о том,
что могло выгнать всех этих девиц из родительских домов и погнать
в неблизкую дорогу. Правда, все они как правило отправлялись в паломничество
под присмотром матерей, нянек или старших сестер, но ведь не секрет
и то, что в Паломную седмицу около Перыни для многих паломников начинается
путь, завершающийся свадьбой. Такова статистика, а статистика все
знает. Может, за этим и едут сюда молоденькие красотки?
В то, что они желают токмо поклониться богам, Репня не верил. Как
не очень верил в этих богов вообще. Он уже давно считал, что богов
выдумали волхвы и волшебники, дабы держать в подчинении простых людей.
Волшебников Репня еще терпел - без них не проживешь, - но какую пользу
княжеству приносят волхвы?..
Он покинул площадь, и его мысли вновь вернулись к беспамятной паломнице.
Но теперь он не ломал голову над тем, чем она могла его зацепить.
Впрочем, теперь он себе и не лгал. Зацепила она его тем же, что и
другие. И хотел он с нею не просто встретиться, он хотел с нею еще
раз переспать. А вот такого с ним не было уже давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103