- Вы подождете
или прислать его вам на подпись с посыльным?
Свет вопросительно посмотрел на Буню.
- Думаю, брат, мы не будем задерживать чародея Смороду, - сказал Буня.
- Оформление полученных результатов подобных жертв не требует.
Смирный попрощался со Светом и ушел в дом.
- Вы намерены привлечь меня к расследованию? - спросил Свет Буню.
Буня некоторое время раздумывал. Потом махнул рукой:
- Нет. Коли сыск будет вестись обычным путем, ваша помощь вряд ли
потребуется. Брат Смирный в этом деле дока. Вам же, мне кажется, надо
поплотнее заняться вашей гостьей. Сдается мне, почти одновременное
ее появление и убийство академика Барсука суть звенья одной цепи.
- Может быть, - сказал Свет. - А может, и нет. Не исключена и случайность.
- Не исключена и случайность, - пробормотал Буня. Он напряженно над
чем-то размышлял.
- Смерть Барсука чрезвычайно своевременна для наших противников, -
сказал Свет. - Если они тоже занимаются этой проблемой, у них будет
фора.
- Им до успехов академика еще далеко, - сказал Буня. И спохватился:
- Впрочем, этого я вам не говорил. Это уже относится к государственной
тайне.
- Понимаю. - Свет скрипнул зубами: на сердце накатилась удушливая
волна раздражения. - Я, кстати, ничего от вас и не слышал.
Буня пожал ему десницу.
У кареты Света ждал посыльный с пакетом от Кудесника. Свет расписался,
залез в карету и сломал печать на пакете.
Послание было лично от Кудесника. Остромир настоятельно приглашал
чародея Смороду разделить с ним сегодня дневную трапезу.

16. Взгляд в былое: век 75, лето 91, серпень.
Колокольчик зазвенел, когда напряженка схлынула. Запланированные начальством
дела были вскрыты, а новых почему-то не привозили. Наверное, родной
город вымер. Или, наконец, уснул.
Впрочем, Репня на это не надеялся и потому помчался открывать.
Это оказался вовсе не дежурный фаэтон. В конус, выхваченный из мрака
газовым фонарем, вступила женщина. Репня удивленно смотрел на нее:
он был готов дать голову на отсечение, что еще секунду назад в радиусе
десяти метров от него не было ни единого человеческого существа. Во
всяком случае он никого не заметил. Одета незнакомка была довольно-таки
небрежно, на голове простенькая шляпка, лицо под вуалью, подол темной
верхней юбки изрядно запылен - явно шла пешком. И издалека.
- Вам кого, сударыня?
- Вас, сударь.
Голос с хрипотцой показался неожиданно знакомым, но кому он мог принадлежать,
Репня не имел ни малейшего понятия. К тому же ему показалось, что
хрипотца была нарочитой.
- Прошу! - Заинтригованный Репня отступил в сторону,
Незнакомка на секунду замерла на низеньких ступеньках, но Репня готов
был поклясться, что по сторонам она не оглядывалась. Потом уверенно
шагнула внутрь.
- Слушаю вас...
Гостья не ответила. Подошла к выкрашенной белым двери в прозекторскую,
замерла, постояла секунду, как на крыльце, и направилась к кабинету
дежурного.
Еще более заинтригованный Репня двинулся за ней. В нем уже зрела догадка.
Гостья открыла дверь, шагнула через порог и, подняв вуаль, обернулась
к вошедшему следом Репне.
Он не отшатнулся. Догадка оказалась верной: перед ним стояла мать
Ясна. Но сердце заколотилось.
Она молча смотрела на него - знакомые красивые глаза, знакомый подбородок
с ямочкой. Вот токмо от глаз разбегались к вискам незнакомые морщинки
- все-таки ей было уже далеко за сорок, буде не все пятьдесят.
- Узнали?
Репня лишь сглотнул.
- Не ждали?
- Ждал, - сказал Репня внезапно осипшим голосом. - Очень давно. И
очень ждал...
Мать Ясна кивнула без улыбки:
- Понимаю. Но вы должны были справиться сами. И с обрушившимися на
вас переменами, и с внезапной любовью.
- А с чего это вы взяли, что я был в вас влюблен?
Хотел произнести эти слова гордо, с вызовом, но голос внезапно задрожал,
и получилось так, словно протявкал нашкодивший щенок.
- Вы ведь были не первый. - Мать Ясна по-прежнему не улыбалась, и
Репня был ей за это благодарен. - И далеко не последний... Может быть,
предложите мне чаю?
Репня, отрывисто покашляв, справился с голосом:
- Предлагаю.
- А я не отказываюсь. - Мать Ясна сняла шляпку с вуалью, повертела
в руках. - Куда бы это деть?
Волосы у нее по-прежнему были коротко постриженными, но кое-где их
уже слегка присыпало пеплом седины.
Репня отобрал у нее шляпку, убрал в шкаф у двери.
- Присаживайтесь!
Она присела, но не к столу, а на кушетку у стены, откинулась на спинку:
- У-ух! Устала я...
Репня пожал плечами и пошел набирать воду в чайник. Сердце по-прежнему
колотилось, аки сумасшедшее. Как же он ее, оказывается, все-таки ненавидит!..
Когда он вернулся, мать Ясна по-прежнему сидела на кушетке, разглядывала
кабинет. Репня снял с газовой горелки кипятильник для инструментов
(он кипятил инструменты даже для работы с трупами: привычка - великая
сила!), зажег газ и поставил на треногу чайник. Мать Ясна внимательно
следила за его манипуляциями.
- Как вы все-таки стали непохожи на того мальчугана! - сказала она,
когда он сел за стол.
Репня покусал нижнюю губу:
- Надо отметить, к этому приложили немало усилий. В том числе и вы.
Она вздохнула:
- Да, я знаю. Но такова жизнь... Вы же должны понимать. Лишь в условиях
жесткого самоограничения человек сохраняет Талант.
- Понимание не приносит облегчения тем, кому вы сломали жизнь. - Репня
стиснул персты. - Зачем вы учили меня пять лет? Чтобы потом выбросить
за ненадобностью?
- Но ведь нет иного пути. Было бы гораздо хуже, если бы вас учили
десять лет. Да еще вручили бы вам в руки судьбу других людей. А потом
какая-нибудь шлюшка сделала бы с вами то же, что и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103