Открытие это так поразило
его, что он чуть не вылез из шкафа, желая понять, от чего же маме
приятно. Но побоялся.
Ордынец содрогнулся, перестал прыгать. Другие загалдели громче. Ордынец
слез с мамы, палки внизу его живота уже не было, там висел такой же,
как у Репни, токмо большой и мокрый корень. А потом на маму взобрался
другой ордынец...
Много позже, уже став взрослым, Репня понял, почему мать не сопротивлялась,
когда ее насиловали. Она рассчитывала, что изверги насытятся ее телом
и уберутся из избы. И таким образом Купава избежит поганых ордынских
лап. Понять маму Репня понял, но ее визгливого "Еще! Еще"
не простил никогда.
Тем паче что уловка не помогла. Грубый ордынец надел штаны и приказал
осмотреть чердак. И тогда мама, корчащаяся под другим ордынцем, завыла.
А потом завизжала, как задавленная собака, Купава.
Репню тоже нашли. Но не тронули.
- Пусть щенок живет, - сказал грубый ордынец. - Пусть запомнит нашу
силу. - Он рассмеялся. - Его мать и сестра оказались сладкими ягодками.
Странно, но язычницы всегда хороши в постели. Может, им помогают в
этих делах их многочисленные боги.
Ордынцы убрались. А Репня сидел рядом с еще теплыми телами, гладил
мамины и купавины волосы, старался не смотреть на их вспоротые животы.
Плакать он не мог, и взгляд его так и привораживала картина, на которую
он не хотел смотреть.
Вскоре подоспела помощь с соседних застав и близлежащего города. Ордынцев
выбили за пределы территории княжества. Репню подобрали, пообещали,
что отец заберет его через день-другой.
Но отец за сыном не приехал. Он был убит в те же часы, когда ордынские
собаки терзали плоть его жены и дочери: на новую заставу Микулы Бондаря
тоже было произведено внезапное нападение. Репню подобрали волхвы,
поместили в детский дом при Южноуральском волхвовате. А через два
года в нем проснулся Талант, и его перевели в школу волшебников.
Ни волхвы, ни пестуны понятия не имели, какую печать наложила на восьмилетнего
ребенка увиденная им сцена изнасилования матери. Они предполагали,
что случившееся породит в душе сироты ненависть к ордынцам.
Репне часто снилась та ночь. Но он просыпался не от того, что видел
вспоротые женские животы и мертвые глаза матери и сестры. Репня просыпался
в холодном поту от того, что снова и снова раздавался в его памяти
визгливый мамин - и не мамин - голосок: "Еще! Еще!" И снова
и снова видел он скребущие по спине насильника-ордынца мамины нежные
пальчики.
Через много лет посеянные в душу ребенка зерна ненависти и ревности
проросли.

5. Ныне: век 76, лето 2, червень.
Гостью привезли в половине девятого.
Свет уже закончил в физкультурном зале очередное сражение с духом
Перуна и успел принять душ, когда Берендей доложил ему о прибытии
Веры. И хотя у чародея не было ни малейшего желания до завтрака заниматься
государственными делами, однако, помня о просьбе Буни Лаптя, он решил
поступить вопреки своему желанию.
Гостья выглядела одинокой и беззащитной. Она стояла посреди сеней,
прижав руки к груди, и широко открытыми глазами смотрела на спускающегося
по лестнице Света. Похоже, она никак не ожидала такого поворота в
своей судьбе. Или делала вид, что не ожидала...
На ней было все то же вчерашнее рубище, и прислуга встретила гостью
с плохо скрытым удивлением. Однако невежливых реплик никто себе не
позволил: Свет уже успел предупредить челядь. Даже Забава держала
язычок за зубами.
Спустившись, Свет подошел к паломнице, с большим трудом - мышцы едва
ли не отказывались совершать непривычную работу - изобразил на лице
улыбку и проговорил:
- Здравы будьте, девица!
Паломница, похоже, проглотила ком, стоящий у нее в горле, и ответила:
- Здравы... будьте... - Как будто произносила вызубренные без понимания
слова незнакомого ей языка. И после некоторой паузы добавила: - Чародей...
Свет сделал вид, что не замечает замешательства паломницы, и, повернувшись
к прислуге, сказал:
- Вера будет в течение некоторого времени моей гостьей. Прошу любить
и жаловать!
Он с удивлением заметил, каким взглядом одарила "гостью" Забава.
Словно раненая волчица охотника...
О Сварожичи, сказал он себе. Кажется, мой разговор с нею был полностью
бесполезным. Сколь же велики заблуждения людские! И сколь велики заблуждения
женщины!..
Впрочем, ему тут же пришло в голову, что подобное отношение служанки
к гостье может стать и полезным. В любом случае это будет дополнительный
материал для наблюдений и выводов.
- Забава! - сказал он. - Проводите Веру в гостевую. Надеюсь, там все
готово?
- Там все готово. - Забава произнесла эти слова самым мирным тоном,
но ухо Света уловило в них малую толику раздражения.
Впрочем, возможно, он и ошибался, потому что Забава тут же - дружеским
жестом - взяла гостью за руку и повела за собой.
Свет с Берендеем поднялись в кабинет.
- Полагаю, нашей гостье потребуется одежда? - спросил эконом.
- О Велес! - воскликнул Свет. - А ведь я и не подумал об этом!.. Конечно
же потребуется. Сегодня же найдите портного, и чтобы к ужину у нее
было платье.
- Портной у меня есть, - сказал Берендей. - Сколько платьев нужно
заказать?
- И в самом деле, - удивленно сказал Свет. - Ведь одного же ей будет
мало...
- Несомненно! Такой девушке мало будет и трех!
- Нет уж, - сказал Свет. - Три, и ни платьем больше.
- А домашние?
- Разумеется, - сказал Свет. - Двух хватит?.. Кстати, не забудьте
о неглиже. - И поразился, с какой легкостью сорвалось с его языка
новомодное франкское словечко. - Вызовите приказчика из одежной лавки
и закажите все необходимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103