Вот только зачем она это
делала?..
Забава, не глядя на хозяина, повернула в трапезную.
- Забава! - окликнул Свет.
Служанка остановилась в дверях трапезной:
- Чего изволите, чародей?
- Где наша гостья? - Свет заметил, что Вера задержалась на лестничной
площадке второго этажа, глянула через перила на них с Забавой.
- Наверное, спит, - сказала Забава. - Она меня еще не вызывала.
Глаза Забавы были пусты и холодны. Хотя бледность и покинула ее личико,
ничего похожего на ту Забаву, которую он знал, в этой девице и в помине
не имелось. Просто красивая кукла. Почти манекен. Можно, к примеру,
поставить на витрину, демонстрировать с ее помощью женскую одежду.
Или драгоценности...
Красивая кукла скрылась в трапезной.
Свет снова посмотрел на площадку второго этажа. Веры там уже не было.
Что ж, самое время исполнить задуманное.
Он поднялся наверх, подошел к гостевой. Охранное заклятье было на
месте, и не имелось никаких следов, указывающих на то, что его снимали.
В гостевую он вошел без стука.
Вера уже успела натянуть на себя домашнее платье, возмущенно посмотрела
в лицо вошедшему:
- Вы вновь в своем репертуаре, чародей! Входя к богине-то, могли бы
и постучать.
Свет включил Зрение: у нее была аура обычной женщины.
- Я не верю, что вы богиня, Вера... Где вы были?
- Вы не верите, что я - богиня? - Голос ее по-прежнему переполнялся
возмущением. - Я предлагала вам вчера в качестве доказательства смерть...
Проверьте и убедитесь!
Света вдруг осенило:
- Неужели вы убили Бондаря? Зачем?
Возмущение стерлось с ее лица, на смену явилась печаль. На взгляд
Света, впрочем, ни возмущение, ни печаль ее и гроша ломаного не стоили.
- Я не убивала Бондаря. Он отравился. Я лишь помогла ему сделать необходимый
выбор. - Печаль сменилась хитрой улыбкой. - Тем не менее убийство
состоялось.
- Кого же вы, в таком случае, убили?
- Никого. - Она вновь хитро улыбнулась. - Бондарь убил кандидатку
в новые матери ясны. Некую потерявшую память паломницу по имени Вера.
Свет замотал головой:
- Я уже совсем запутался в вашей лжи, Вера! Что такое вы еще придумали?
Только не говорите мне снова, что вы - Додола!
Она подошла к нему совсем близко - едва не касаясь персями его груди,
- перестала улыбаться:
- Вы правы, я - не Додола. Но и не Вера. Меня зовут Криста, и мы очень
хорошо с вами знакомы.
Свет фыркнул:
- Единственная Криста, с которой, если так можно выразиться, я знаком,
это героиня моего романа. Но вы совершенно непохожи на нее. Разве
что цветом глаз да волос... - Свет вдруг запнулся.
- Да-да, - сказала она. - Мир без волшебников. Единая христианская
Русь. Явление нового Мессии в женском обличье... А то, что я не похожа
на ваше представление о Кристе, объясняется лишь уровнем вашего литературного
таланта. К сожалению, он гораздо слабее, чем Талант, данный вам Семарглом.
- Подождите, - пробормотал Свет. - Где вы могли прочесть о новом приишествии?
Ведь я еще и половины не написал...
- Нигде я ничего не читала. Я все это пережила. - Она качнула головой.
- Вы забыли, что волшебник должен быть очень осторожен не только в
своих делах, но и в мыслях. И сами того не желая стали созидателем
целого мира, мира без волшебников, мира без равноправия, мира в котором
Зло гораздо чаще оказывается победителем Добра, а не наоборот.
- Но подождите, - пробормотал Свет. - Я не...
- Нет, это вы подождите, - перебила она. - Вы так хотели узнать, кто
я такая... Вот и слушайте. - Она пошатнулась, но не схватилась за
него. Подошла к столу, села. - Я не просила вас делать меня героиней
своего романа... Ой, что я говорю! В общем, я прошла через все, что
вы для меня придумали. Я родилась неизвестно каким образом, потому
что вы ничего не сумели придумать вместо непорочного зачатия и обошли
эту проблему молчанием. Я приехала в Питер, одну из столиц той Руси,
с желанием принести людям любовь, а они приняли меня за проститутку.
Я прошла по вашей воле через все унижения, через зависть и подлость,
но любви так и не нашла. Я взывала к вам словами из Евангелия, потому
что вы решили воспользоваться трудом Матфея, лишь заменив Гефсиманию
красивым названием "Таврический сад". - Она протянула в сторону
Света руки и взмолилась: - Отче Мой! Если возможно, да минует Меня
чаша сия... Но чаша меня не миновала, ибо так хотел Бог того мира,
то есть вы. Вы захотели, и меня распяли. Но если Христа распяли на
кресте, то меня в дорожной пыли. И если у Христа стигматы были расположены
на руках и ногах, которые вполне могут быть орудиями убийства, то
на моем теле мой Бог повелел нанести рану в таком месте, которое может
быть лишь орудием любви и деторождения. Впрочем, как и положено, ТЫ
тут же воскресил меня и отправил на небеса. Чему ж, удивляться, что
я оказалась здесь, в ТВОЕЙ жизни?
Пораженный Свет заметил, что в последней фразе она воспользовалась
местоимениями, каких не было в словенском языке. Он и придумал-то
эти местоимения лишь вчера вечером, по примеру некоторых западноевропейских
языков - таких, как германский и франкский.
- Удивляться не приходится, - продолжала она. - Разве Бог, никогда
не любивший, Бог, не познавший в своей жизни ни одной женщины, мог
создать мир, в котором правит Добро?
И все-таки Свет ей не верил. Ведь никогда не было такого, чтобы волшебник
хоть что-нибудь создавал! Кроме ментальных воздействий, называемых
заклинаниями... Прямое созидание не входило в задачу волшебников.
Помочь - да, но создавали-то другие.
- Вы не подумайте, что я жалуюсь, - продолжала Вера-Криста. - Я благодарна
вам за то, что вы породили меня, за то, что для моей жизни вы отдали
частичку себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103