Вера лежала неподвижно, платье на спине бугрилось
красными ошметками, из-под головы сочилась струйка крови - должно
быть, вытекала изо рта. Репня пощупал пульс.
Пульса не было.
Репня с трудом сел на стул. Каким-то образом он умудрился убить уже
вторую колдунью. Как же она позволила ему такое? Наверное, из-за того,
что он любил ее, в нем не было агрессии, которую она отразила бы на
нападающего. Ведь он не убивал ее - он просто обретал ее в свою полную
собственность. Как жених невесту... Смерть-таки повенчала их, но Репня
решился не поэтому: он просто знал, что жить без Веры - выше его сил.
Наверное, потому и взялся за нож. Наверное, его десница понимала,
что, если не будет рядом Веры, то некого будет ласкать и она не будет
нужна хозяину... Зачем еще нужны руки, как не для того, чтобы ласкать
любимых!
Смерть повенчала их. Оставалось проделать свою половину пути.
Репня залез в докторский саквояж, достал бланк медицинской справки
и перо. Сел за письменный стол и нацарапал на обороте бланка:
"Это была вторая мать Ясна. Я убил ее своей любовью. Как и первую.
Да простят меня обе."
Расписался.
Потом достал из саквояжа пузырек с дигитоксином, лег рядом с трупом
Веры и сделал себе укол.
* * *
Когда тело Репни перестало дергаться в судорогах, шевельнулся труп
Веры. Контуры его размылись, затем раздвоились.
Вера поднялась с пола. Если бы кто-то в этот момент находился в комнате,
он бы увидел, что через ее обнаженное тело просвечивает мебель. Затем
внутри нее заклубился туман, сделался матовым, успокоился. Теперь
мебель через ее тело уже не просвечивала.
Вера наклонилась над Репней, с грустью посмотрела на свой обезображенный
труп в залитом кровью платье и подошла к двери.
Дверь квартиры доктора Бондаря открылась, но оттуда никто не вышел.
Потом точно так же открылась дверь в подъезде. Старая стерва выглянула
из своей каморки, пробормотала что-то насчет сквозняка.
Тротуар на этой стороне улицы находился в тени домов. Поэтому поддержание
невидимости не требовало от Веры особых усилий. Лишь когда она проскакивала
промежутки между домами, приходилось накладывать заклятье и на собственную
тень.
Труднее всего пришлось на мосту. Здесь сохранение невидимости потребовало
от нее двойных усилий. А потом она свернула на набережную Торговой
стороны, и утреннее солнце вновь скрылось за домами.
* * *
Обнаружив утром, что гостья исчезла, Свет себе места не находил. Он
не удивился тому, что она исчезла из заклятой светелки, и не обеспокоился,
потому что знал - она вернется. Он был настолько в этом уверен, что
заранее отнес в гостевую свой колдовской баул.
Но куда бесы могли унести эту сумасшедшую?! И как специально - именно
в то утро, когда он решился-таки опробовать на ней перуново заклинание!..
В то, что она и в самом деле является Додолой, Свет по-прежнему ни
в коей мере не верил. И дураку понятно, что Вера преследует в игре
с ним какие-то свои цели. Собственно говоря, что она совсем не та,
за кого себя выдает, было ясно с самого начала, но тогда он не думал,
что ее целью является именно он, чародей Свет Сморода. Теперь он был
в этом уверен. И потому - что бы она там ни говорила - желал побыстрее
дать заключение Кудеснику: способна или нет Вера стать второй матерью
Ясной. А там пусть сами разбираются.
Его нетерпение возросло до такой степени, что он не мог уже высидеть
в кабинете. Спустился вниз, в сени. Из гостиной выглянул Берендей:
- Что-нибудь нужно, чародей?
- Нет, - сказал Свет, и Берендей скрылся в гостиной.
В общем-то, ждать в сенях было глупо. Поэтому Свет зашел вслед за
экономом в гостиную. Берендей смотрел на него с удивлением.
- Все в порядке, - сказал Свет. - Побуду тут немного с вами.
Берендей удивился еще больше. Но промолчал. Сел за стол, привычно
углубился в свои бумаги. Свет устроился на диване, сделал вид, что
задумался. Однако работу его мозга в этот момент охарактеризовать
словом "задумался" было нельзя. Мысли метались, как встревоженные
птицы, - от Веры к мертвому Буне, от Буни к Кудеснику... И снова к
Вере.
А может быть, она и в самом деле явившаяся на Землю Додола? Как легко
эта версия объяснила бы все странности, нагроможденные вокруг этой
девицы! Ведь богиня всесильна, и поведение ее вполне может быть алогичным.
Как у Веры... Это ведь с точки зрения человека поступки могут представляться
алогичными - кто сказал, что логика людей и логика богов суть идентичны?
Чуть слышно хлопнула входная дверь. Свет вскочил и выбежал в сени.
Это была она, Вера. Но, Свароже, в каком она пребывала виде! Из одежды
на ней остались лишь пшеничные локоны на голове да такие же пшеничные
кудряшки внизу живота. Если это называть одеждой...
Веру похоже свой внешний вид нисколько не шокировал. Она улыбнулась
Свету, приложила пальчик к губам и молча проследовала прямо к лестнице
на второй этаж.
- Что с вами, чародей? - раздался сзади обеспокоенный голос Берендея.
Берендей смотрел на хозяина теперь уже не с удивлением, а с тревогой,
и Свет понял, что эконом попросту не видит обнаженную девицу.
А та, сверкая белой треугольной полоской на ягодицах, не спеша поднималась
по лестнице.
Наверху появилась полусонная Забава, шагнула на лестницу, спокойно
прошла мимо голой Веры.
И только тут Свет почувствовал ментальную атмосферу заклятья на невидимость.
Эта Вера если и не была Додолой, то уж колдуньей была точно. И еще
какой колдуньей! Мощь заклятия была такова, что ее могли видеть лишь
волшебники самой высочайшей квалификации. Так что она ничем не рисковала,
разгуливая обнаженной по городским улицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103