- Не кричите, у меня и так башка разламывается, - застонал
я, как от пытки.
- Выпейте коньяку, - посоветовал он. - Полегчает.
- Я не пью по утрам.
- Тогда вот это, - он порылся в карманах пиджака и протянул
мне анальгин. - Сейчас Юрь-Палыч принесет завтрак - быстро его
поглощайте и одевайтесь - выезжаем немедленно!
- Слушайте, кто здесь мессия, вы или я?! - полувсерьез
рассердился я, осмелев от ощущения, что мне уже нечего терять.
- Вы, вы, - тихо подтвердил он, не скрывая холодного
пренебрежения в голосе.
- Тогда какого хера вы мной командуете!
Я резко вскочил с кровати, и одеяло спрыгнуло с моего
голого тела... Иван Иваныч машинально посмотрел на мой
приподнятый со сна фаллос и одобрительно покивал головой.
- Теперь я вижу, что вы главнее, - его губы изогнулись в
масляной улыбке.
Я харкнул в его масляную рожу, но промахнулся... Он побелел
и дернул назад правым плечом, явно готовясь ударить меня, но в
этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Юрь-Палыч с
ароматно дымящимся подносом.
- После, - тихо сказал Иван Иваныч как бы самому себе, а
округлившиеся глаза его добавили: вот только сделаешь, что от
тебя требуется, тогда узнаешь, сколько стоят твои потроха.
Сразу после завтрака мы погрузились в вороную "Волгу" и
поехали... точнее, поплыли, потому что вода доходила местами до
самого бампера, и машину спасало только то, что дорога была не
обычной для таких мест, а асфальтированной. За рулем теперь
сидел Юрь-Палыч - лицо его выражало крайнюю степень
сосредоточенности, но, присмотревшись, можно было заметить, что
он сосредоточенно дремлет: вся эта авантюра была для него,
очевидно, не более чем рутиной. Рядом с ним надменно хмурился
Иван Иваныч, который очевидно, все еще переживал мой плевок, а
я жался на заднем сидении меж двух вчерашних бугаев - они
поминутно молча соскакивали в воду, чтобы подтолкнуть
забуксовавшую в снежной слякоти машину, и тогда я чувствовал
затылком, как они матерятся сквозь зубы. Машина беспрестанно
кренилась влево-вправо, будто ее болтало на волнах, и через
полчаса этой болтанки у меня начались позывы морской болезни. Я
закрыл глаза, и подкатившая тошнотная волна погрузила меня в
полудремотное состояние.
Через какое-то время до моего сознания дошли заглушаемые
ревом двигателя голоса и крики, но мне не хотелось открывать
глаза, чтобы разобраться, в чем дело, и я готов был дремать до
конца, пока не растолкают, но тут машина взрычала так, что
волей-неволей пришлось очнуться... Продрав глаза, я увидел, что
грозный рык исходит не от автомобиля, а от грязно-зеленого
танка, который вытаскивает за трос нашу "волжанку" из месива
проселочной дороги на шоссе. Вокруг стояли солдаты в бушлатах
и, покуривая, что-то выкрикивали, должно быть, весело
матерились...
- Откуда здесь танки? - заволновался я.
- Учения, - спокойно ответил Иван Иваныч, едва
поворачиваясь в мою сторону нежно-розовым ухом.
- Опять учения! - я дернулся, порываясь выпрыгнуть из
машины, но двое моих "попечителей" тяжело навалились с обеих
сторон, плотно прижимаясь мокрыми плащами.
- Вам-то чего бояться?! - заорал Иван Иваныч, перекрикивая
взревевший напоследок танк.
"Ладно, мы еще посмотрим, кто больше испугается, - пообещал
я ему про себя. - Ты хочешь, чтобы я выступил на митинге - я
выступлю!" Я стал лихорадочно думать, что именно скажу людям =
странно, но до этого момента я совершенно над этим не
задумывался, не веря, очевидно, что на самом деле придется
выступать, уж больно все походило на розыгрыш, - но мысли
заикались в мозгу, не в силах преодолеть царивший в голове
сумбур, и я так и не смог ничего придумать... "Остается лишь
уповать на небеса, - вздохнул я украдкой. - Не может ведь Небо
оставить меня в столь роковую минуту, будь я хоть мессия, хоть
последний подонок. В конце концов, действительно не только моя
судьба будет решаться... Нет, Небо не может не вмешаться, оно
просто обязано подсказать мне, пусть в самый последний момент,
что говорить!"
Примерно через час мы добрались до Углова и въехали на
задний двор городской библиотеки, размещавшейся в старом
трехэтажном особняке XIX века, который выходил фасадом на
центральную площадь города. Возле заднего входа нас уже
поджидало несколько человек, и стоило нам выйти из машины, как
они тут же бросились пожимать руку Иван Иванычу, радостно
вскрикивая: "Заждались, заждались!" - а на меня они поглядывали
с каким-то не совсем понятным подозрительным интересом.
Вся эта развязная свита ввела меня чуть ли не под руки в
высокий и просторный холл библиотеки, который показался мне в
ту минуту возвышенным храмом, наполненным низким гулом,
торжественным и слегка таинственным.
- Слышишь? - спросил меня Иван Иваныч, поднимая озаренное
лицо к явственно гудящему куполу.
- Гудит, - неуверенно ответил я, только теперь начиная
по-настоящему волноваться.
- Это люди зовут тебя, - окинул он меня возбужденным
взглядом.
Я прислушался к рокоту многотысячной толпы за стеной,
отдающемуся под куполом гулким эхом, и по спине прошла горячая
дрожь - я ясно различил в этом гуле: "Зо-ро-ва-вель!
Зоровавель!"
- Пойдемте на балкон, - сказал Иван Иваныч, увлекая всех за
собой к широкой лестнице.
Я ступил на ступеньку - колено хлипко задрожало нервной
дрожью... "Осторожно!" - в испуге подхватил меня Иван Иваныч,
будто я был стеклянный и мог разбиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53