Она испытывала эйфорию, оттого что одержала первую победу. Фиби задержалась у конторки администратора и попросила свой паспорт, в который была вписана Адриенна. Стражи в этот момент болтали и, по-видимому, решили, что она спрашивает, какие услуги можно получить в отеле, не заметив, как клерк вернулся из задней комнаты и передал ей документ в кожаном переплете. Фиби была готова разрыдаться от счастья… и впервые за долгие годы почувствовала, что может гордиться собой. Она с трудом взяла себя в руки, чтобы не выдать своего торжества. Фиби еще не выработала какого-то определенного плана, у нее была только непреклонная решимость покончить с опостылевшей жизнью.
Сидя рядом с матерью в лимузине, Адриенна ерзала от возбуждения. У них было несколько часов свободного времени, прежде чем им предстояло вернуться в отель. Девочке не терпелось подняться на самый верх Эйфелевой башни, посидеть в кафе, а потом бродить, бродить по Парижу, впитывая музыку большого города, которая опять звучала в ее мозгу.
– Нам надо пройтись по магазинам, – сказала Фиби, – и кое-что купить. – Во рту у нее пересохло от волнения. – Здесь самые замечательные в мире магазины. Обещай, Эдди, что ты не отойдешь от меня ни на шаг, а то потеряешься.
Адриенна чувствовала, что ее нервы на взводе. Когда мать говорила с ней таким образом – очень быстро, нагромождая одно слово на другое, – а потом неизменно впадала в депрессию, затихала, погружаясь в себя, и, казалось, отгораживалась от мира, становилась совершенно безучастной ко всему и всем, Адриенна приходила в ужас. Напуганная мыслью о том, что, как она знала по опыту, должно непременно случиться, Адриенна продолжала болтать, со страхом глядя на Фиби, в то время как они, сопровождаемые телохранителями, бродили по самым дорогим магазинам. Салоны, в которые они входили, сверкали позолоченными столиками и яркой бархатной обивкой стульев. В каждый такой салон их приглашали с почтительностью, которой Адриенна никогда не встречала в своей стране. Вокруг нее хлопотали женщины с ухоженными лицами, подавая лимонад или чай и крошечное сладкое печенье, в то время как хрупкие длинноногие манекенщицы скользили мимо них в туалетах, сшитых по последней моде.
Фиби с отсутствующим взглядом заказала дюжину платьев для коктейля с узкими бретельками, украшенных бисером, и строгих костюмов из шелка и полотна. Если бы ее план удался, ей никогда не пришлось бы носить ни одного из этих нарядов, столь безоглядно ею купленных. Женщине казалось, что в этом была некая справедливость, хотя и очень маленькая, но невыразимо сладкая месть, так как Абду придется заплатить за все эти платья. Фиби переходила из магазина в магазин, нагружая своих молчаливых телохранителей коробками и пакетами.
– До ленча еще успеем сходить в Лувр, – сказала Фиби дочери, когда они снова сели в лимузин. Она взглянула на свои часики, потом откинулась на подушки и закрыла глаза.
– А в кафе зайдем?
– Посмотрим. – Фиби взяла Адриенну за руку. – Хочу, чтобы ты была счастлива, дорогая. Только это имеет значение.
– Мне нравится быть здесь с тобой. – Несмотря на то что они пили чай с печеньем в салонах кутюрье, Адриенна уже проголодалась, но ей не хотелось в этом признаваться. – Здесь так много можно увидеть. Когда ты мне рассказывала о местах вроде этого, я думала, что ты все это сочинила. Но действительность лучше всякой сказки.
Фиби ничего не ответила. Они ехали вдоль реки по самому романтичному городу на свете. Фиби опустила боковое стекло и вдохнула воздух полной грудью.
– Эдди, ты чувствуешь этот запах?
Смеясь, Адриенна прижалась к матери еще теснее. Ветерок овевал ее лицо.
– Это запах воды?
– Это запах свободы, – пробормотала Фиби. – Хочу, чтобы ты запомнила эту минуту на всю жизнь.
Когда машина остановилась, Фиби легко поднялась с сиденья и двинулась вперед медленной царственной походкой, не удостоив телохранителей ни единым взглядом. Она вошла в здание Лувра, держа дочь за руку. Внутри была масса народа – студенты, туристы, влюбленные. Адриенна находила их такими же притягательными, как произведения искусства, на которые ей указывала мать. Когда они шли по залам, голоса посетителей отдавались эхом от высоких потолков – они слышали слова, произносимые на тысячу ладов, в которых можно было различить всевозможные акценты. Адриенна увидела мужчину с длинными, как у женщины, волосами, в джинсах, порванных на коленях, с потрепанным рюкзаком за плечами.
Поймав взгляд девочки, мужчина улыбнулся и подмигнул ей, а потом поднял вверх два пальца, сложив их в форме буквы V. Смущенная, Адриенна уставилась на свои башмаки.
– Как все здесь изменилось! Кажется, что я попала в другой мир.
Издав звук, подозрительно похожий на рыдание, Фиби наклонилась и обняла дочь.
– Теперь делай все, что я скажу, – шепнула она Адриенне. – Не задавай никаких вопросов. Крепко держись за меня.
Прежде чем Адриенна успела кивнуть в знак согласия, Фиби увлекла ее за собой в группу студентов. Быстро продвигаясь вперед, работая, когда надо, локтями, она выбралась из толпы и бросилась бежать по длинному коридору.
За ее спиной раздались крики. Потерявшие бдительность телохранители поняли, что их провели. Фиби подхватила Адриенну и помчалась, минуя один марш лестницы за другим. Ей нужна была дверь, любая дверь, ведущая на улицу. Если бы ей удалось найти такую дверь, выбраться на улицу и раздобыть такси, то ее план имел бы шанс на успех. Коридор змеился, меняя направление, а она мчалась по нему, расталкивая посетителей и сотрудников музея. Ей надо было оторваться от погони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19