- Пес уже был здесь раньше! - сказал он.
- Знаю, - ответил Карлос. - Знаю... все знаю! Никакой
тайны нет осталось. Терпение, друг! Ты тоже все узнаешь, а пока
дай мне подумать. У меня ни на что больше нет времени.
След все еще вел к городу. Он не вернулся в долину, а по
отлогому склону поднялся на плоскогорье и шел теперь почти
параллельно его отвесному краю.
- Хозяин! - сказал Антонио, поравнявшись с Карлосом. - Эти
следы не индейских лошадей. Разве что индейцы их украли. Тут
были две военные лошади. Я эти следы знаю. И не простые -
офицерские, по подковам вижу.
Карлос не проявил ни малейшего удивления, услыхав это, и
ни слова не ответил метису. Видимо, он был поглощен своими
мыслями.
Думая, что хозяин не слышал или не понял его, Антонио
вновь повторил то же самое. Тогда Карлос наконец посмотрел в
его сторону.
- Дорогой мой Антонио, - сказал он, - ты думаешь, я слеп ?
Или глуп ?
Он сказал это без гнева. Антонио понял и, придержав коня,
опять присоединился к остальным.
Так ехали они то вскачь, то замедляя шаг, чтобы немного
передохнули усталые лошади. Так ехали они по следу, и след
неуклонно вел к городу.
Наконец они достигли того места, где дорога, извиваясь,
спускалась с плоскогорья в долину. По этой извилистой тропе
поднимался Карлос в день святого Иоанна, чтобы показать свое
искусство наездника. Наверху, в том месте, где начинался спуск,
Карлос приказал своему отряду остановиться и в сопровождении
одного только дона Хуана подъехал к самому краю выступающего
вперед утеса - место это называется Утес загубленной девушки.
Именно здесь остановил он тогда коня.
Они подъехали к краю обрыва. Отсюда видны были вся долина
и город.
- Видишь вон тот дом ? - спросил охотник, показывая на
громадное здание, высившееся поодаль от других, на полпути
между всадниками и городом.
- Крепость ?
- Да, крепость.
- Вижу, а что ?
- Она там!
Глава XXX
В эту минуту по асотее шагал взад и вперед какой-то
человек. Это был не часовой, хотя с обеих сторон асотеи стояло
по часовому; они были вооружены карабинами, их головы и плечи
виднелись над зубчатыми башнями крепости.
Человек, который расхаживал взад и вперед, был офицер, и
та часть асотеи, где он прогуливался, расположенная над
офицерскими квартирами, отделялась от остальной крыши стеной
такой же высоты, как и весь парапет. Притом это огороженное
место было священно - здесь редко раздавались грубые шаги
обыкновенных солдат. Это была как бы верхняя палуба крепости.
Офицер был в полной форме, хотя и не при исполнении
обязанностей, но по стилю и покрою его мундира с первого
взгляда ясно было, что этот вояка - большой франт и любит во
всякое время щеголять в полном параде. Он носил свои золотые
галуны и пестрый мундир, как павлин - пышное оперение. То и
дело он приостанавливался и окидывал взглядом свои лакированные
сапоги, проверял, стройны ли у него ноги, или любовался
перстнями, которыми были унизаны его белые, холеные пальцы.
При этом он был отнюдь не красавец и не герой, но это не
мешало ему воображать себя и тем и другим - Аполлоном и Марсом
сразу.
А был он полковником испанской армии, комендантом
крепости, ибо офицер этот был не кто иной, как Вискарра.
Вполне довольный собственной наружностью, он, как видно,
был очень недоволен чем-то другим. На лице его лежала тень,
которую не могло прогнать даже созерцание собственных
лакированных сапог и лилейно-белых рук. Какая-то мысль тяготила
его и даже заставляла порою вздрагивать и беспокойно
оглядываться по сторонам.
- Да ведь это был только сон, - бормотал он. - И зачем я
об этом думаю ? Это был только сон.
Произнося эти отрывочные фразы, он смотрел себе под ноги,
а когда поднял глаза, случайно взглянул в сторону Утеса
загубленной девушки. Впрочем, нет, не случайно: ведь этот утес
тоже привиделся ему во сне, и взгляд его следовал за мыслями.
В то мгновение, как взгляд его упал на вершину утеса,
Вискарра вздрогнул, точно увидел перед собою страшный призрак,
и невольно ухватился за парапет. Кровь отхлынула от его щек,
челюсть отвисла, он быстро, прерывисто дышал.
Что же было причиной такого волнения ? Быть может, силуэт
далекого всадника на самой вершине утеса, четко
вырисовывавшийся в бледном небе ? Что в этом зрелище так
испугало коменданта ? А он был смертельно испуган. Послушаем
его.
- Боже мой! Боже мой, это он! Его лошадь... Он! .. Совсем
как в моем сне... Это он! Мне страшно смотреть на него! Не
могу...
На секунду офицер отвернулся и закрыл лицо руками.
Секунда - и он опять поднял глаза. Не любопытство, но
страх заставил его, точно завороженного, снова поглядеть в ту
сторону. Всадник исчез. Ни лошади, ни человека - ни единого
пятнышка не видно было на фоне неба над обрывом.
- Наверно, мне опять померещилось? - все еще дрожа,
спросил себя трус. - Наверно, померещилось... Там никого нет, и
уж во всяком случае... Как бы он мог ? Он за сотни миль отсюда!
Мне просто показалось! - И он захохотал. - Что это со мной,
хотел бы я знать ? Тот страшный сон сбил меня с толку. Черт
побери! Не буду больше об этом думать!
И он зашагал взад и вперед еще быстрее, чем прежде,
воображая, что это отвлечет его от неприятных мыслей. Но всякий
раз, поворачиваясь, он невольно смотрел в сторону утеса,
пытливо оглядывал весь край обрыва, и в этом взгляде был страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112