Из бледнолицых бросался в глаза великан в охотничьей блузе: он, по всей вероятности, свалился последним, потому что его громадное тело лежало сверху. Он был уже мертв и все еще сжимал своими могучими руками задушенных им перед смертью врагов. Управляющий, а это был он, тоже был оскальпирован, как и все убитые...
- Кто это говорил сейчас? - спросил шериф.
- Я, - отвечал тот же голос, доносившийся из противоположного угла блокгауза.
- А где остальные? - спросил шериф, делая несколько шагов в ту сторону, откуда слышался голос разговаривавшего с ним человека.
- Они ушли... уехали...
- Все?
- О, нет.
- Да где же вы?
- Здесь, под этой грудой проклятых краснокожих, - отвечал неизвестный. - Я не могу сам выбраться, помогите мне, пожалуйста. Кроме меня, я думаю, в живых остался только один бедный малютка... Он тут, возле меня...
- А как вы себя чувствуете?
- Очень плохо... Мне, должно быть, осталось недолго жить... Помогите же мне выбраться отсюда поскорей... Я задыхаюсь...
Гейс вместе с Луизианой, у которой из глаз лились слезы, поспешил на помощь к умирающему, который лежал в углу под кучей навалившихся на него мертвых тел. Полковник оттащил в сторону трупы убитых индейцев и тогда, при свете догоравшего пожара, увидел взывавшего о помощи белого, в котором, к своему удивлению, узнал своего старого приятеля Карроля.
- Карроль, неужели это ты, дружище? - спросил шериф.
- Я, или, вернее, то, что от меня осталось, - отвечал бывший траппер, голос которого звучал теперь уже гораздо громче.
Затем он вдруг вскочил, на ноги и, протягивая Гейсу руку, проговорил:
- Как я рад тебя видеть, шериф! Ты всегда являешься там, где совершается преступление! Жаль только, что ты приехал поздно и не можешь уже спасти остальных...
- Я опоздал всего на несколько минут. А что твои раны?
- Мои раны? А я и забыл совсем о них. У меня страшно болит рука, - сказал он, приподнимая правой рукой висевшую, как плеть, левую, - и потом у меня, должно быть, сидит пуля и в ноге... Но все это пустяки, я чувствую себя прекрасно и, должно быть, просто-напросто со страху вообразил себя умирающим...
Тем временем Луизиана обошла весь блокгауз и убедилась, что из белых пострадали только двое: убитый и оскальпированный Стротер и раненый Ваш Карроль. Все остальные были негры и краснокожие. Это ее и обрадовало, и испугало в одно и то же время, и она, подбежав к Карролю, прерывавшимся от волнения голосом спросила:
- А где мой дядя? Где Теннесси? Где мой брат? Где они, скажите, ради Бога? Неужели они тоже все убиты?
- Нет, мисс, успокойтесь, - отвечал траппер, - они все перебрались на другой берег реки раньше, чем блокгауз стал добычей индейцев, и, вероятно, спрятались где-нибудь в кустах на берегу. Я остался здесь вместе с управляющим Стротером и неграми. Ах, если бы мы только знали, что вы так близко и так скоро явитесь к нам на помощь, мы все ждали бы вас здесь, и все были бы еще теперь живы. Индейцам ни за что не удалось бы взять так скоро блокгауз, если бы мы все вместе защищали его...
- А вы уверены, что они не попали в руки индейцев?
- Скажите, почему они решили покинуть вас?
- Они уехали, как только совсем стемнело, мисс. Мы понимали, что все равно не в состоянии будем долго защищать блокгауз, особенно ночью, и поэтому решили удалить вашего дядю, вашу кузину и вашего брата. И, если с ними не случилось ничего особенного, они должны быть теперь на другом берегу, где им не трудно будет скрываться в чаще до самого рассвета...
- Но где именно искать их там? - спросил шериф. - И кто еще уехал с ними?
- Уехали только мисс Теннесси, полковник и его племянник, мистер Эжен. Мой компаньон, Эдуард Торнлей, отправился еще раньше разыскивать мисс Луизиану, но за него я нисколько не боюсь: он такой человек, который сумеет и защитить себя, и преодолеть всякую опасность. Потом, он и не станет особенно рисковать собой, пока не разыщет мисс Луизиану...
- Не понимаю, как могла прийти вам в голову такая безумная мысль, перебил его шериф, - им ни в коем случае не следовало уезжать из блокгауза.
- Значит, вы думаете, что они погибли? - спросила его Луизиана, которую слова шерифа снова заставили вспомнить о близкой опасности.
- Зачем вы меня спрашиваете об этом? Разве я знаю, что с ними? Где и как искать их нам теперь среди ночи? Слушайте, Ваш, вы и в самом деле только легко ранены?
- Я ранен двумя пулями, но это мне нисколько не мешает отомстить как за себя, так и за беднягу Стротера. Я видел, как он сцепился с этими двумя краснокожими, и видел, как к нему подкрался сзади третий дикарь и ударил его топором по голове. Бедный друг! Какую нужно было иметь силу для того, чтобы, получив смертельную рану, не выпустить попавшихся ему в руки врагов и задушить их. Он был не только сильный, но и храбрый человек. Я был недолго знаком с ним, но буду вспоминать о нем всю жизнь.
В эту минуту за рекой раздался ружейный выстрел и послышались громкие крики краснокожих. Собеседники вздрогнули и переглянулись. Ваш Карроль бросился было к выходу, но в ту же минуту остановился, громко вскрикнув:
- Проклятие! Я не могу ходить. Но я думаю, что на лошади я все-таки мог бы еще держаться.
Шериф Гейс тем временем уже бежал к реке, ворча про себя:
- Именно этого я и боялся. Дикари открыли их убежище.
С того места на берегу, где они стояли, видно было, как на другой стороне шайка индейцев с громкими криками преследовала убегавших от них трех всадников. Луизиана Дюпрэ, стоявшая рядом с шерифом, узнала в них дядю, кузину и брата. Беглецы, спасаясь от преследователей, решили снова перебраться через реку и смело бросились в воду. В эту минуту скакавший впереди краснокожих всадник, в котором Луизиана с ужасом узнала своего смертельного врага Антонио Микелеца, распустил лассо и набросил его на Теннесси Магоффин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46