Со своего места, совершенно вне игры, мы могли только смотреть. Так мы и поступили, к своему удивлению и даже изумлению, потому что последующее оказалось загадкой, которую тогда мы не могли разрешить.
Вместо того, чтобы отступить, отец четверых детей - дети по-прежнему жались к лошади - направился к зверю, который преграждал ему путь и явно бросал вызов. В пятидесяти ярдах от животного мужчина поднял свое длинное ружье, прицелился и выстрелил.
К нашему удивлению, выстрел не имел никаких последствий. Пуля, несомненно, попала медведю в голову: мы видели, как одновременно с грохотом выстрела поднялась кожа над глазом животного. Но медведь не шевельнулся, не ушел со своего места.
Человек из "страны Пайк", по-видимому, удивился не меньше нас. Мы слышали его восклицания, подтверждающее это. Весь его вид свидетельствовал об изумлении.
Но он лишь мгновение оставался неподвижным. Быстро перезарядив ружье, он опять прицелился и выстрелил - с тем же результатом.
Как и раньше, мы видели, что пуля попала в медведя, и как и раньше, животное не шевельнулось! Ни конечности, ни вся туша не дрогнули, не слышно было и рычания.
Мы с моим спутником еще больше удивились. Такое непостижимое зрелище поставило нас в тупик.
Миссуриец, казалось, разделял наше изумление: мы слышали его восклицания, перемежающиеся проклятиями.
Он опять зарядил ружье и в третий раз выстрелил в гризли. Но на этот раз спешился и подошел к животному на двадцать шагов.
Промахнуться он не мог: слишком хорошо он для этого стрелял; однако, результат был прежним. Медведь по-прежнему стоял на том же месте, где мы впервые его увидели; он не упал, хотя три пули пробили ему голову; и не собирался ни нападать, ни убегать.
Это было слишком даже для зрителей на безопасном удалении.
Мы с моим спутником были в полнейшем недоумении. Очевидно, и мужчина внизу тоже ничего не понимал. Но теперь мы увидели, что он дрожит и готов отступить. Он, не боявшийся ничего смертного - ни животного, ни человека, испугался сверхъестественного. Существо, неподвижно стоящее между камнями, не могло принадлежать земле. Это не медведь, не гризли, это вообще не животное, а привидение, существо из другого мира.
Романтическая тайна Скалистых гор, о которой рассказывали суеверные трапперы, сделала этот район знаменитым. По-видимому, эти рассказы подействовали на человека из "страны Пайк": после третьего выстрела он готов был отступить к фургону.
Но тут в неподвижном воздухе послышался звук, заставивший его изменить свое намерение: этот звук сразу раскрыл тайну и развеял суеверный страх перед сверхъестественным.
Это был громкий и веселый смех двух человек.
Они показались на виду, и мы с моим спутником узнали в них наших проводников, отправившихся вперед на разведку.
Все объяснилось. Проезжая по ущелью, они встретили медведя и убили его. До этого они миновали миссурийца и решили немного посмеяться над ним. И поэтому поставили мертвого гризли, как живого, а сами спрятались за камнями, чтобы насладиться своей шуткой.
Казалось, шутка им удалась. Некоторое время эхо их смеха отражалось от скал; но человек из "страны Пайк" не принимал участия в веселье. И когда настало время снимать шкуру - она стоила немало долларов, и двое собирались этим заняться, - положение неожиданно изменилось.
Изменилась и внешность шутников: оба они стали серьезны. Миссуриец снова зарядил ружье. В это время подъехал фургон, а с ним еще один мужчина, не говоря уже о "старухе" внутри, которая казалась не менее крепкой, чем мужчины, на случай, если предстоит столкновение. И когда двое убивших медведя обнажили ножи, собираясь свежевать его, они увидели нацеленные на них ружья. Человек, над которым они посмеялись, строго сказал:
- Не нужно! Это мой медведь. Или я вас проучу!
Женщина к этому времени вышла из фургона и встала рядом с мужем, держа в руках топор.
С вершины утеса мы с моим спутником хорошо видели всю эту сцену. И не только видели, но и слышали каждое слово. Это была одна из самых странных сцен, какие мне приходилось видеть на Дальнем Западе.
Мы не принимали участия в столкновении ни на той стороне, ни на другой. Дух товарищества заставил бы нас встать на сторону наших спутников по каравану, но дух честной игры удержал от вмешательства, и мы оставались нейтральными. Мы даже не обнаруживали своего присутствия в качестве зрителей, и никто из находившихся внизу не подозревал о нашем существовании.
Проводник и его спутник сдались. Они уехали и занялись своими обязанностями. Если бы они так не поступили, вероятно, ни один из них не вышел бы из этого дефиле, и их кости остались бы на том месте, на котором они убили гризли.
Увидев, что все кончено, мы с товарищем вернулись по ущелью и вышли на основную тропу.
Подъехав к человеку из "страны Пайк" и его спутникам, мы увидели, что с медведя уже снята шкура. Больше того: огромные куски мяса, насаженные на прутья, уже жарились над костром; вокруг сидел квартет маленьких Пайков и жадно поглядывал на мясо. Мы ни слова не сказали о том, что видели, предпочли сначала изучить этих странных людей. Думали услышать рассказ, полный хвастовства: либо о том, как был убит большой гризли, либо о том, что произошло на самом деле.
Ни того, ни другого нам не рассказали. Пайк просто сказал, когда мы подошли к ним:
- Я тут застрелил медведя. Если немного посидите, можете поесть мяса. Хорошая шкура, верно? Подходящее одеяло для моей старухи на пути в Калифорнию.
1 Геспериды - дочери богини Никты (по другой версии - дочери Атланта), охраняли в саду богов золотые яблоки.
1 2 3 4 5