весь спор из-за цены.
Я едва не рассмеялся, когда услышал это, но мое веселое настроение скоро изменилось. Серьезное выражение лица Бена, тон, которым он произнес эти слова и особенно манера, с которой капитан и король обсуждали этот вопрос, доказывали мне, что дело здесь не шуточное.
В первую минуту шкипер не имел, по-видимому, никакого намерения исполнить требование старого негра, но тот с таким жаром излагал свое желание, делал такие выгодные предложения, что торговец невольниками начал колебаться. Король предлагал пять черных за одного маленького белого.
- Шкипер хочет шесть, - объяснил мне Бен, - из-за этого только они и спорят.
Итак, капитан соглашался продать меня ужасному Динго, вопрос был только в цене.
Я был поражен, не менее моего был взволнован и Бен. Он знал прекрасно, что негодяй, во власти которого я нахожусь, не постесняется продолжить этот торг. Единственная причина, мешавшая капитану сразу согласиться на продажу, была та, что он нуждался во мне. Но когда он увидел, что, продав меня, он увеличит свой груз на шесть здоровых и сильных негров, каждого из которых он может продать в Бразилии за добрую тысячу рублей, алчность его взяла верх над сознанием моей необходимости. Он ничем не рисковал; я мог исчезнуть, и никто не узнал бы об этом. Перед кем отвечал он? Продавец невольников, бандит! Он мог продать меня, убить, приди ему такая фантазия, - и за это ему ничего не грозило!
Поэтому нечего удивляться моему ужасу. Мысль стать рабом этого грязного дикаря, этого гнусного чудовища, торговавшего человеческим мясом, возмутила меня до глубины души.
Сил нет описать конец этой отвратительной сцены. Я страдал так, что не сознавал того, что делается вокруг. Мне сказали, что торг окончен, что король дал за меня шесть негров, и капитан взамен согласился отдать ему меня. В доказательство того, что меня не обманывают, мне указали на капитана, который вышел из шлюпки и направился к хижине короля Динго под руку с ужасным дикарем, чтобы закрепить торг стаканом рома.
Я кричал, грозил, я даже богохульствовал; я был как в бреду, я не мог больше управлять ни своими словами, ни действиями. Мое будущее наводило на меня такой ужас, что я хотел броситься в реку. Какая страшная участь! Быть проданным такому человеку и без надежды получить когда-нибудь свободу! Это было ужасно, я чувствовал, что схожу с ума...
Крики, мои и слезы вызывали только смех негров, стоявших на берегу и издевавшихся надо мной на своем непонятном мне языке. Даже мои товарищи, сидевшие вместе со мной в лодке, и те мало заботились о моих чувствах.
Только бедный Бен сострадал мне, но что он мог сделать, чтобы спасти меня? Я понимал его бессилие - он был бы строго наказан, осмелься поднять голос в мою защиту.
Тем не менее я удивился его бездействию, считая, что он должен был выразить мне более живое сочувствие. Я был неправ: пока я обвинял Бена в равнодушии, он думал обо мне, стараясь отыскать способ, который мог бы помочь мне бежать.
Когда капитан и король Динго отошли, Бен придвинулся ко мне и сказал тихо на ухо, чтобы никто не услышал:
- Ничего не поделаешь, малыш! Он продал тебя за шесть негров. Ты не можешь помешать этому. Не сопротивляйся им, не то они свяжут тебя веревками. Сделай, напротив, вид, что ты доволен, но не спускай глаз с "Пандоры" и, когда она снимется с якоря, беги... Это легко будет сделать в темноте. Беги вдоль реки, бросайся в воду, когда ты будешь возле устья, и плыви прямо к судну. Я буду там, не бойся, я брошу тебе веревку. Что касается остального, не бойся, старый негодяй не рассердится, когда ты вернешься к нему, напротив! Я уверен, он будет доволен, что ты провел Динго-Бинго... Делай то, что я тебе говорю и... тс! Вон они возвращаются.
Несмотря на то что Бен говорил еле слышно и урывками, я все же прекрасно понял его и поспешил ответить, что последую его совету. В ту же минуту я увидел шкипера, спешившего к шлюпке.
Он был не один. Его сопровождал Динго, еле стоявший на ногах, а за ними шли шесть здоровенных негров, скованных попарно; их сопровождала толпа вооруженных людей.
Взамен этих трех пар капитан отдавал меня своему ужасному другу. Десять минут тому назад эти жертвы каприза своего властелина носили оружие и находились в его армии, готовые по первому приказу хватать в плен соседей и даже его подданных. Но счастье человеческое непостоянно, и товарищи, более счастливые, чем они, схватили их и вели к капитану.
Минуту спустя их без всяких церемоний столкнули в лодку, а меня высадили на берег, к моему новому хозяину. Шкипер, само собой разумеется, был очень удивлен, увидев, что я не оказываю ни малейшего сопротивления. Что касается короля Динго, то он был в восторге от моей кротости и вежливо повел меня в королевскую хижину, где настаивал, чтобы я выпил с ним стакан его лучшего рому.
Сквозь щели между пальмами, из которых состояли стены хижины, я увидел шлюпку, плывущую по реке к "Пандоре". Негров отправили к остальным невольникам, гребцы направились к задней части судна и водворили лодку на место.
XXIII
Я помнил советы Бена и старался как можно любезнее отнестись к гостеприимному предложению короля Динго. Храбро проглотил я стакан рома и даже притворился, что мне чрезвычайно весело, хотя на самом деле мне было не до веселья. Мое поведение привело в восторг моего нового хозяина. Он был очень доволен такой удачной покупкой, несмотря на то, что капитан "Пандоры" стянул с него значительно большую плату, чем он предполагал дать: Динго хотел сначала дать за меня всего только одного негра, а кончилось тем, что он отдал шесть. Шесть взрослых человек за одного мальчика!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54