Услышав голос хозяина, мехари, хорошо выдрессированный, повернулся на одном месте, как волчок, и быстрым аллюром помчался в сторону овражка.
Молодой ирландец был так занят желанием сбить с верблюда своего противника, что не обратил внимания на сигнал. Когда он почувствовал опасность, то решил отказаться от борьбы с арабом и уже не думал о том, чтобы стащить шейха со спины мехари, а желал только сам убраться поскорее. Все его усилия остались бы бесполезными, не случись обстоятельства, совершенно неожиданно способствовавшего исполнению его намерения.
Повод животного тащился по земле. Араб, занятый борьбой с врагом, выпустил из рук повод, и мехари, запутавшись в нем, упал на песок. Груз его был опрокинут этим ударом, оба противника, ошеломленные падением, оставались несколько мгновений без чувств.
Они еще не пришли в себя, когда Гарри Блаунт и Колин подбежали к ним. В то же время появился и целый отряд странных созданий, которые окружили их, испуская адские крики.
Выстрел, сделанный шейхом, был услышан в лагере. Арабы тотчас же побежали к овражку. Сопротивление, таким образом, становилось невозможным. Мичманы, захваченные врасплох, дали себя связать и увести в палатки.
Они приблизились к дуару с таким же отвращением, как и Билль час тому назад. С них прежде всего сняли одежду, оставив им только рубашки, да и то они предпочли бы быть от них избавленными - до такой степени они были мокрыми. А когда одежды их были розданы отряду согласно обычаю, шейх потребовал себе троих своих пленников, и после некоторого пререкания его требование было удовлетворено.
Вот в таком-то смешном наряде мичманы снова очутились перед Биллем, одеяние которого было не лучше. Его молодым товарищам не было дозволено приблизиться к нему. Хотя они принадлежали арабскому вождю, но им пришлось испытывать на себе, подобно старому моряку, ярость женщин и детей до той минуты, когда, боясь порчи своей добычи, хозяин, наконец, пришел за ними, чтобы укрыть их в своей палатке; остальная часть ночи прошла довольно спокойно.
Как мы уже говорили, в ту минуту, когда Билль явился в лагерь, оба шейха, с общего согласия, собирались снять свои палатки. Сын Иафета направлялся на север к марокканским рынкам, а потомок Хама шел на юг в Тимбукту.
Неожиданное пленение моряка и троих мичманов изменяло их проекты; они отложили свой отъезд до следующего дня и удалились в палатки для отдыха.
Дуар безмолвствовал. Крики женщин и детей прекратились. Слышен был только лай собак, ржанье лошадей и храп мехари.
Трое мичманов говорили между собой, время от времени они повышали голос, чтобы их мог слышать Билль, которого стерегли на другом конце лагеря, а они так нуждались в его советах.
Арабы не понимали ни слова из того, что говорили молодые люди, и поэтому не мешали им продолжать беседу.
- Что они с тобою делали, Билль? - спрашивали двое молодых людей.
- Все, что могли придумать, чтобы сделать старого морского волка как можно несчастнее - на моем бедном теле нет ни одного местечка, которое не было бы ранено. Мой худой остов должен походить теперь на старую цедилку. Лагерь разделен между двумя вождями, и один из них - тот старый плут цвета копченой селедки. Они долго ссорились и, наконец, разыграли меня.
- Как ты думаешь, куда они поведут нас, Билль?
- Бог один знает. Я же уверен только, что нас далеко увезут отсюда!
- Значит, нас разлучат?
- Клянусь кровью, мистер Колин, я этого очень боюсь.
- Почему ты думаешь, что это будет именно так?
- Потому что я много слышал и видел. Мне кажется, они хотят идти по разным дорогам. Я немногое понимал из того, что они говорили, но все время слышал, что они говорили про Тимбукту и про Сок-Атоо, два больших негритянских города, и я думаю, что мой хозяин направится к одному из этих портов.
- Но почему ты думаешь, что и нас не поведут в ту же сторону?
- Потому, что вы принадлежите старому шейху, который, конечно, араб - он собирается направиться на север.
- Это довольно правдоподобно, - сказал Колин.
- Видите ли, мистер Колин, нас поймали две земляные акулы, и мы можем быть уверены, что они продадут нас тем, кто пожелает купить...
- Надеюсь, - перебил Теренс, - что ты ошибаешься. Неволю было бы очень тяжело переносить одному. Вместе какое бы то ни было горе мы перенесем гораздо легче. Я все-таки надеюсь, что нас не разлучат.
Разговор окончился на этом пожелании, и, невзирая на свое печальное положение, они не замедлили заснуть.
Глава 9
ДУАР НА РАССВЕТЕ
С первыми лучами утреннего солнца весь дуар был уже на ногах.
Женщины поднялись первыми и теперь готовили завтрак, состоявший из просяной похлебки.
Тут и там виднелись мужчины, доившие верблюдиц; некоторые же из более нетерпеливых просто-напросто высасывали молоко из полного вымени верблюдицы. Остальной народ занят был разбиранием палаток, так как предстоял переезд на новое кочевье, в такой же оазис.
Трое мичманов смотрели на это зрелище все еще одетые в одни рубашки. Старому моряку было не лучше; он весь дрожал от ночного холода. Разбойники-арабы оставили на нем только рваные бумажные панталоны.
Причина, почему все четверо дрожали от холода, состоит в том, что в Сахаре, после знойного дня, ночью и утром температура бывает до того низкой, что, кажется, будто наступил зимний холод.
Это не мешало, впрочем, молодым людям видеть все, что происходит вокруг них, и шепотом делиться своими впечатлениями.
Но им не долго пришлось разговаривать: арабы не замедлили со свойственной им грубостью напомнить пленникам о себе и приказали им помогать хозяевам при сборах к отъезду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36