Оба подняли свое оружие, чтобы поразить змею, но плохо рассчитали свои удары и промахнулись: удав отпрянул назад, а течение тем временем отнесло их дальше, так что они не смогли повторить нападение. Ужасная же голова появилась снова, повернулась к каюте и, казалось, выжидала. Это была страшная минута для дона Пабло, его жены и детей. Неужели чудовище среди прячущихся в каюте будет выбирать себе жертву?.. Вот оно уже не более чем на расстоянии четырех футов от двери, глаза его горят, оно чует добычу и готовится схватить ее.
- Смилуйся, Боже! - воскликнул дон Пабло, падая на колени.
В это мгновение послышался пронзительный крик саймири, которая вместе со своей маленькой госпожой укрылась в каюте. Она заметила голову чудовища, взгляд его с неотразимой силой привлекал саймири к себе, и с криками ужаса бедное животное выбежало из каюты навстречу чудовищному змею. Пасть пресмыкающегося открылась, и шелковистое тело любимицы семьи исчезло вместе с удавом, который удалился в лес...
Плот между тем двигался быстро и вскоре был уже далеко от ужасного места. Дон Пабло побежал в каюту и, обнимая свою жену и детей, благодарил Бога за это почти чудесное их спасение.
XLI. Замечательные деревья
К чувству глубокой радости, которая сменила минуту страшного ожидания, вызванного присутствием анаконды, примешивалось сожаление о потере маленькой саймири.
Леона была неутешна. Она очень любила это хорошенькое маленькое создание, которое целые часы проводило, сидя у нее на плече, играя волосами своей госпожи, лаская нежные, как бархат, щеки девочки, прижимаясь к ним своим маленьким носиком. Ничто не могло быть естественнее этой печали ребенка; да и все остальные члены семьи сочувствовали ей.
Берега реки все еще были покрыты густым лесом; а русло ее здесь сильно раздалось и имело больше полумили в ширину. На реке встречалось много островов, часто довольно больших, что вынуждало наших путешественников держаться ближе к берегу. Благодаря этому они могли лучше рассматривать различные породы деревьев, которые росли у самой реки. Дон Пабло показывал их детям и объяснял характерные особенности. Гуапо слушал тоже и время от времени делал некоторые замечания о свойствах деревьев, о которых шла речь, о том, как используют их индейцы. Эти сведения можно было назвать народной наукой, и, быть может, она представляет больше значения, чем тот простой перечень видов и родов, который составляет обыкновенно все, что дают нам кабинетные ученые.
Между деревьями, которые привлекли внимание наших путешественников, находился так называемый воладор, или крылатка, листья которого имеют сердцевидную форму. Название это дерево получило от перепончатых и струйчатых крылышек, которыми покрыты его семена. Когда семя созреет и отделится от растения, эти крылышки, которые расположены под углом в 45 градусов, делают семена похожими на маленькие воланы. Нет ничего интереснее зрелища, которое представится, если в тихую погоду встряхнуть ветви воладора: миллионы семян начинают кружиться в воздухе и долго, долго носятся, прежде чем опуститься на землю.
Воладор - одно из очень крупных лесных деревьев Нового Света; он не составляет исключительной принадлежности Южной Америки, а встречается и в Мексике, и в некоторых других частях Северной Америки.
Рядом с воладором часто можно увидеть высокий ствол барбариса с длинными иглами, в которых есть сходство с усами ягуара; вот почему испано-американцы называют его иногда бородой тигра.
Немного дальше рос орлеан (bixa orellana), который дает краску, хорошо известную под названием арнатто. Краска эта получается из красноватой мякоти, окружающей семена. Чтобы получить ее, индейские женщины бросают плоды этого дерева в горячую воду и с силой мнут их там в течение часа, чтобы совершенно отделить мякоть. После чего воду сливают в другой сосуд; а образовавшийся осадок смешивают с крокодиловым жиром или с маслом из черепашьих яиц; таким образом, получается тесто, которое разрезают на небольшие куски, придавая им форму пирожков. Это и есть арнатто или, как чаще называют ее, анато; впрочем, в разных странах краска эта носит разные названия: в Бразилии - уруку, в Перу - ачоте, а у индейцев каждое племя называет ее по-своему.
Дерево это встречается почти во всех странах тропической Америки, где оно растет не только в диком состоянии, но и разводится в садах, потому что индейцы применяют краску, добываемую из него, в очень больших количествах для раскрашивания как своего тела, так и одежд. Дикари вообще с большим искусством добывают различные красящие вещества из многих растений, а также и яды, содержащиеся в них; Гуапо показывал дону Пабло деревья, которыми его племя пользуется для подобных надобностей.
Потом они увидели вьющееся растение, которое достигало вершин самых высоких деревьев и было покрыто очень красивыми фиолетовыми цветами. Дон Пабло узнал в нем биньонию, а Гуапо назвал чикой. Плод этой лианы представляет стручок около двух футов длиной, который наполнен крылатыми семенами. Но, прибавил Гуапо, краску дают не цветы, а листья этого дерева. Добывается она таким же способом, как и анато. Когда листья хорошо вымокнут, краска оседает на дне в виде порошка, из которого месят тесто и разрезают на небольшие куски. Индейцы платят по доллару за каждый такой кусок. Ярко-красный цвет биньонии нравится индейским племенам больше, чем цвет анато, потому что, надо заметить, дикари вообще предпочитают красный цвет всем остальным.
Дальше путешественники увидели дерево с тонким стволом высотой около двадцати футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54