Наконец ему удалось добраться до берега, но тут он закачался и упал на песок в страшных судорогах. Никто не понимал, что с ним произошло; но Гуапо заметил под животом у мула какое-то существо наподобие водяной змеи, зеленовато-желтого цвета, длиной в четыре-пять футов. Это, как потом выяснилось, был большой электрический угорь, так называемый гимнот или тембладор. Теперь все было понятно: гимнот оказался под брюхом мула и прижался к нему всем своим телом, поэтому электрический удар был очень силен. Мул вскоре оправился от шока, но после этого случая его невозможно было заставить войти в реку; ни ласками, ни кнутом нельзя было даже подогнать его к берегу, так сильно он испугался.
Тут Гуапо невольно подумал, как сам подвергался опасности, и не раз, переплывая реку; эта мысль побудила его поскорее выполнить обещание, данное Леону: отомстить карибам. Гуапо отправился в лес и вскоре возвратился с кореньями двух растений, которые мелко изрубил и выжал из них сок. Этот сок известен как яд барбаско; индейцы Южной Америки применяют его для ловли рыбы. Гуапо знал, что достаточное количество такого яда истребит всех гимнотов и карибов в реке. Он поднялся немного вверх по течению, и там бросил яд. Вода постепенно приняла беловатый оттенок. Не успел барбаско опуститься на дно, а на поверхности уже появилась мертвая рыба, сначала мелкая, потом покрупнее, особенно много гимнотов; наконец, к великой радости Леона, всплыло и несколько карибов с их золотистыми брюшками и бронзового цвета жабрами. Но Гуапо намеревался не только отомстить; он находил, что блюдо из рыбы должно доставить удовольствие его господам; и поскольку они с доном Пабло раньше изготовили сеть для рыбной ловли, то теперь он и воспользовался случаем, чтобы наловить полную корзину, выбрав ту рыбу, что была повкуснее. Более всего набрал он карибов, потому что эти маленькие чудовища по вкусу и нежности своего мяса являются одними из лучших рыб, встречающихся в реках Южной Америки.
Леон мог теперь хорошо рассмотреть гимнотов: мертвые они уже не производили электрических разрядов. Таким образом, озеро очистилось от всей вредной рыбы, которой кишело раньше, и можно было без опасения плавать в нем. А Леон, с аппетитом ужиная карибами, смеялся вместе с Гуапо над своим несчастьем и над не проходящими страхами мула.
XXII. Хинные деревья
Мы уже сказали, что дом колонистов был построен и даже неплохо меблирован. Действительно, если бы вы вошли в это жилище, то увидели бы здесь ящики, сделанные из пальмовых листьев, мешочки из цветочных бутонов буссу, наполненные шелковистыми волокнами цеибы; волокна эти предназначались для пряжи, из которой потом можно было сделать белье и одежду. Вы нашли бы здесь корзины всевозможных форм и величины, сделанные из кожицы листьев пальмы иу, которая не имеет ствола, а только листья; они выходят прямо из земли и имеют от трех до трех с половиной ярдов длины. Вы могли бы здесь увидеть стул, сделанный из бамбука и пальмы, большой, прекрасный стол, покрытый скатертью не льняной, конечно, но из прекрасных, шелковистых листьев банана; на столе блюда, чашки, тарелки, бутылки, - словом, вся посуда, сделанная из особого рода тыквы, называемой crescentia cujete; вы бы увидели здесь, кроме того, вазы в форме лодки, которые были не что иное, как цветочные обертки большой пальмы, называемой инага. Пальма эта поднимается на двадцать пять - тридцать ярдов в вышину, а перистые листья ее имеют до пятнадцати ярдов в длину. Ее цветочные обертки так велики, что индейские женщины делают из них колыбели, в которые кладут своих детей, а дерево ее так твердо, что охотники выдалбливают из него котлы, которые можно подвешивать над огнем, наполнив предварительно водой. Кроме того, в доме были разного рода инструменты: в одном углу стоял валик, густо усеянный иглами, - он служил теркой, чтобы растирать в порошок юку, из которой делали маниок; терка была превосходна и совершенно естественна, потому что это было не что иное, как кусок надземного корня цасюбы, о которой мы говорили выше. Возле нее лежала тапити - сумка конической формы, сотканная из пальмовых волокон; к нижнему концу ее была приделана дугообразная ручка, сквозь которую продевалась палка. Эта сумка служила для выжимания сока из натертого маниока, а также для приготовления из него кассавы. Для этого тапити вешают на плотно вбитый в стене гвоздь и нажимают один конец палки, служащий рычагом, до тех пор, пока не выжмут всего сока из муки. После этого ее ставят в печь и, когда она совершенно высохнет, из нее пекут хлеб. Это единственный хлеб, употребляемый в Южной Америке. Мы говорили уже, что осадок на дне сосуда, в который стекает сок из маниока, и есть вещество, известное под названием тапиока.
Есть два сорта юки: сладкая и горькая. Одну можно употреблять в пищу в сыром виде без малейшей опасности; другая - причинила бы в этом случае немедленную смерть, так как сок ее представляет один из сильнейших ядов во всем растительном царстве. Вот почему во время приготовления кассавы необходимо внимательно следить за тем, чтобы дети или животные не попробовали смертоносной жидкости, вытекающей из тапити.
Среди всей мебели в доме вы не увидели бы кроватей. Да и вообще во всей Южной Америке едва ли даже известен этот род мебели, столь необходимый у нас. В этих знойных странах спать на кровати было бы крайне неприятно, потому что всякие насекомые и гады не дали бы ни на минуту покоя. Поэтому кровати и матрацы заменяются гамаками; в доме дона Пабло их было пять. Гуапо сплел их из наружной кожицы листьев прекрасной пальмы, называемой тукум, и развесил одни внутри, а другие снаружи перед фасадом дома, крыша которого выдавалась вперед, образуя как бы веранду, на которой семья собиралась по вечерам отдохнуть и насладиться прохладой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54