Он стал солдатом и, произведенный вскоре за особое отличие в чин сержанта народной гвардии, состоял в числе мелких командиров бристольского гарнизона.
- Бодрись, Джинкем, бодрись, дружище! Скоро доберемся до отдыха и вот как накормим тебя! - поощрял Джек осла.
И они все трое ускоренным шагом продолжали путь, мечтая каждый о своем: безногий - о награде, которую он должен получить в Бристоле, девушка - о свидании с близким другом, а осел - об отдыхе и обещанном корме.
Пока наши путники шагают, бросим беглый взгляд на разыгравшиеся события.
Это случилось вскоре после взятия Сиренстера принцем Рупертом, когда все население города было почти поголовно истреблено, без различия пола и возраста, а уцелевшие в резне были уведены или, точнее, уволочены в Оксфорд в качестве "приятного" зрелища для короля. Чтобы встретить это "триумфальное шествие", король в сопровождении всех своих придворных и сподвижников, отбыл из этого города, хотя и вмещавшего в своих пределах много высших учебных заведений, но больше хваставшегося своим просвещением, нежели обладавшего им в действительности. Почти десять миль проехал этот нарядный сброд, желая поскорее насладиться зрелищем сотен несчастных пленников, полунагих, босых, окоченевших от зимнего холода, покрытых ранами, облепленных грязью дорог, по которым их гнали, как скотину на рынок.
Один беспристрастный историк - во всяком случае, не сторонник парламента, - так описывает эту ужасную картину:
"Связанные попарно, пленники сгонялись в Оксфорд. Король в сопровождении своих ближних дворян, генералов и толпы городской черни отправился им навстречу. Бесконечной вереницей тянулись пленники по дороге, окруженные кавалерией. Среди пленников находились дворяне, солдаты, земледельцы и горожане. Вся окрестность дрожала от гула лошадиного топота. Пленники местами брели по колено в грязи. Конвойные подстегивали их и гнали, как баранов на бойню. Многие были покрыты ранами, все были страшно измучены. Среди этой толпы страдальцев особенно выделялась трагическая фигура почти нагого человека, сидевшего на лошади, которую вел на поводу один из конвойных. Несчастный не мог держаться на ногах, ему поневоле была оказана эта милость, т. е. его просто бросили на спину лошади. Это был совсем еще молодой, очень красивый человек. Несмотря на свое состояние, он все-таки старался сидеть прямо. Молодое тело было усеяно множеством зияющих ран, из которых струилась алая кровь. Когда этого умирающего юношу подвели к королю, одна старушка-горожанка крикнула: "Что, получил свое, негодный изменник?! Хорошо тебя отделали?" Юноша окинул старушку укоризненным взором, хотел что-то возразить, но тут же свалился с лошади и умер..."
Таково было зрелище, которым принц Руперт развлекал своего дядю после взятия Сиренстера. "Мягкосердечный", как его называли льстецы, король глядел на весь этот ужас без малейшей жалости во взгляде, а его свита оскорбляла несчастных пленников разными непристойными шутками, смехом, глумленьем, в то же время славословя и поздравляя бесчеловечных "победителей".
Падение Сиренстера было сигналом к падению еще целого ряда таких важных пунктов, как Тьюксбери, Мальмсбери, Девайзес, занятых прежде войсками парламента. Даже превосходно укрепленным замкам Седлей и Берклей пришлось сменить и гарнизон, и развевавшиеся на их сторожевых башнях флаги и знамена. Вообще, сторонники парламента в это время были окружены со всех сторон.
Неудивительно поэтому, что Джек-Прыгун и его сестра боялись встречи с роялистами, или "кавалерами", как их преимущественно называли в народе. Эти беспутные "рыцари" не щадили даже скромных сельских разносчиков. Один из них, Гастингс, сын знатного вельможи, издевательствами над торговцами сельскими продуктами заслужил себе прозвище "Грабителя разносчиков". Пример подавал сам принц-грабитель Руперт. Где он находился со своим блестящим сбродом, там каждый мирный путник рисковал быть обобранным и при малейшем сопротивлении хладнокровно зарезанным этими разбойниками в мундирах.
В сущности, опасение Джека и его сестры быть ограбленными могло показаться очень странным, так как ни на них самих, ни в корзинах на спине осла не было ничего ценного. Только намек Джека на то, что его деревянная нога не прозрачна, мог послужить догадливому человеку некоторым указанием на истинную причину тревоги Прыгуна.
Поощряемый ласковыми словами хозяина, его длинноухий друг подвигался вперед с таким усердием, что Джек едва поспевал за ним и порой готов был даже немножко поумерить пыл животного, рвавшегося попасть поскорее к яслям с обещанным кормом. К счастью для путников, никаких подозрительных встреч не произошло, и к назначенному времени они уже были у ворот Бристоля.
Бристоль в те дни был очень укрепленным городом, окруженным крепкими стенами и мощными старинными бастионами, только что отремонтированными и оборудованными. Ворота были заперты, подъемный мост был поднят, и стража была наготове. Короткий зимний день давно кончился, и стало совершенно темно. Местность перед воротами освещалась чем-то вроде маленького маяка, устроенного на воротах, что давало возможность часовым ясно видеть каждую приближающуюся фигуру.
Когда наши путники вместе со своим ослом подошли к воротам, часовой окинул всех троих пронизывающим взглядом. Сразу определив по убогому виду, кто они, он крикнул дежурному сержанту, что в город просятся "женщина, мужчина и осел". Наперекор обычаю, часовой упомянул сначала о женщине, а не о мужчине, вероятно, потому, что она прежде всего бросилась ему в глаза, поразив его своим ростом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85