торопливо проглотив ром, она вскочила
с дивана и схватила меня за руку.
- Пошли погуляем по перрону.
- Но... Ведь вы не одеты! - смущенно сказал я,
указывая на ее штаны.
- А, не беда, - она взглянула на окна и радостно
воскликнула:
- О, сейчас у меня будет шикарная юбка, - с этими
словами она сорвала шелковую репсовую занавеску и обернула
вокруг себя, получилась юбка, плотно обтягивающая ее бедра.
Она была коротка, выглядывали кончики штанов.
- А я их сниму.
Она быстро сорвала штаны и прямо на голое тело
навернула материю, укрепив ее на талии поясом.
- Я готова, пошли.
Поезд уже подошел к перрону. Я взял ее под руку и мы
вышли из купе. В корридоре я пропустил ее вперед и только
теперь заметил, что она идет босиком. Не долго думая, пока
нас еще никто не видел, я схватил ее за руку и увлек обратно
в купе. Ничего не понимая, она возмущенно воскликнула:
- Что это значит? Вы забываетесь, любезный!
- Извините, но вы, очевидно, забыли, что на ногах у вас
ничего нет.
Она взглянула на свои босые ноги и присвистнула.
- Достаньте мне туфли! - тоном, не терпящим
возражений, приказала она.
- И постарайтесь на высоком каблуке.
В Алжире я купил оригинальные туфли из змеиной кожи для
своей жены. Теперь бросился их искать. Пока я рылся в
чемоданах, моя дама стояла у окна и нетерпеливо барабанила
по стеклу пальцами. Наконец, я отыскал нужное и бросил к ее
ногам пару новых красивых туфель. Она взглянула на них и
молча протянула мне ногу. Потом вторую. Она прошлась по
купе, посмотрелась в зеркало и одобрительно кивнула, щелкнув
пальцами.
- Превосходно! Теперь пошли.
Мы вышли на перрон, по которому суетливо шныряли
пассажиры нашего поезда, от'езжающие и носильшики. Мой
"Червонный король", а это был именно он, величавой походкой
королевы шествовал рядом со мной по перрону, критическим
взглядом оценивая проходящих мимо мужчин. Ее красота и
необычайная нежность скоро привлекли всеобщее внимание. На
перрон выбегали люди, главным образом мужчины, чтобы хоть
мельком взглянуть на нее. Некоторым она мило улыбалась,
некоторым кокетливо строила глазки, а одному даже
подмигнула. Тот завертелся на месте волчком и бросился к
цветочному киоску. Он поднес моей даме огромный букет астр,
в надежде получить что-нибудь большее, чем намек. Но она
равнодушно приняла цветы и сказала:
- Рэм, дай этому мальчику несколько франков.
"Мальчик" отлетел в сторону от нас, как ужаленный. На
перрон вышел уже не молодой, но бравый начальник станции в
высокой форменной фуражке и приготовил жезл, чтобы дать
отправление поезду. Мы поравнялись с ним и моя дама,
любезно улыбнувшись, кивнула ему головой. Старик вытянулся,
как солдат на учении и, приложив руку к козырьку, расплылся
в подобострастной улыбке. Не сводя глаз с моего короля, он
двинулся за нами, позабыв, зачем вышел на перрон. Меня
забавляло все это и в то же время червячок ревности
будоражил нервы. Я попытался увести ее в вагон, но не
тут-то было. Она смерила меня пронзительным взглядом и,
властно указав рукой на буфет, сказала:
- Сбегайте и купите мне конфет, только получше.
Помня, что время отхода поезда уже прошло, я затрусил к
буфету, опасаясь опоздать. Когда я вернулся к ней, то нашел
ее в окружении нескольких молодых людей, мило беседующей с
начальником станции. Кокетливо строя старику глазки, она
говорила ему таинственным полушепотом:
- Я не шучу с вами. Вы мне действительно нравитесь.
Вся эта зеленая молодежь непостоянна и ветренна. Для них
женщина - игрушка. Но солидные люди вашего возраста
способны оценить женщину и быть верны ей до гробовой доски.
Она вдруг улыбнулась и, лукаво прищурив глаза, оглядела
молодежь:
- Тем более, что гробовая доска у вас под рукой и вам
недолго придется терпеть муки ревности.
Все прыснули в кулак от ее шутки. А начальник станции,
ошалело вытаращив глаза, изобразил на своем лице жалкую
плаксивыю улыбку. Вдруг она заметила меня, кивнула всем на
прощание головой и, подхватив меня под руку, потащила в
вагон. Уже со ступенек она обернулась и крикнула начальнику
станции:
- Дедушка, отправляй поезд, я уже села в вагон,
только теперь старый ловелас пришел в себя и, схватившись за
голову, помчался к паровозу. Через полминуты мы тронулись.
Мимо нас проплыл конец перрона с унылой фигурой начальника
станции и, увидев нас, он приветливо помахал рукой и
погрозил пальцем.
Мы вернулись в свое купе. Она с разбегу кинулась на
диван и, прыгая как ребенок, воскликнула:
- Ой, чудаки, ловко я их разыграла! Ну-ка покажи,
каких конфет ты купил?
Я молча передал ей коробку конфет и сел на свой диван,
не зная, что предпринять. Она явно не собиралась одарять
меня ласками и это приводило меня в бешенство, но
прикоснуться к ней я опасался. Она похвалила конфеты,
бросила их на стол и схватила бутылку рома.
- Давайте еще выпьем.
- Ну что же, давай.
Мы быстро допили ром и принялись поедать конфеты. Я
снова подсел к ней, пытаясь перевести разговор на
интересующую меня тему. Теребя золотые бляшки ее браслета,
я спросил, не хочет ли она спать.
- Послушай, - ответила она, пьяно улыбаясь, - что ты от
меня хочешь?
- Тебя!
- Сумасшедший, - спокойно ответила она, пристально
глядя мне в глаза, - разве такие, как я, отдаются? Их надо
брать! - она вскочила ногами на диван и, облокотившись
спиной о стену, сказала:
- С боем и кровью!
Я бросился к ней, но она, как кошка, выскользнула из
моих рук и, дернув меня за ноги, свалила на диван.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38