Все клетки тела словно хотят рассып
аться, ноги ходят ходуном и чувствуют себя самостоятельными, руки помышл
яют только о схватке, и даже губы, дрожа, еле удерживают бессвязный крик.
Я закрыл глаза. Соблазн поддаться панике усиливался еще оттого, что я был
в купе один. Но я знал, что каждый сантиметр, который я уступлю сейчас чувс
тву страха, превратится в метры, если я действительно окажусь в опасност
и. Я убеждал себя, что меня пока никто не ищет, что для властей я представля
ю такой же интерес, как куча песка в пустыне, что я никому еще не показался
подозрительным. Конечно, все это было просто удачей. Я почти не отличался
от людей вокруг. Белокурый ариец Ц это вообще нацистская легенда, не име
ющая ничего общего с фактами. Посмотрите только на Гитлера, Геббельса, Ге
сса и на других членов правительства Ц ведь они сами являются опроверже
нием их собственных иллюзий.
Впервые я вышел из-под покровительства железных дорог и вокзалов в Мюнх
ене. Я просто заставил себя часок побродить по улицам. Города я не знал и п
отому был спокоен Ц тут меня никто не мог узнать.
Я зашел в пивную францисканцев. Зал был полон. Я присел к столику. Через па
ру минут рядом опустился толстый, потный человек. Он заказал кружку пива,
бифштекс и принялся читать газету.
Только тут я опять ознакомился с немецкими газетами. Уже несколько лет я
не читал на родном языке и сразу не мог привыкнуть к тому, что вокруг меня
все говорят по-немецки.
Передовые газет были ужасны Ц лживые, кровожадные, заносчивые. Весь мир
за пределами Германии изображался дегенеративным, глупым, коварным. Вых
одило, что миру ничего другого не остается, как быть завоеванным Германи
ей. Обе газеты, что я купил, были когда-то уважаемыми изданиями с хорошей р
епутацией. Теперь изменилось не только содержание. Изменился и стиль. Он
стал совершенно невозможным.
Я принялся наблюдать за человеком, сидящим рядом со мной. Он ел, пил и с удо
вольствием поглощал содержание газет. Многие в пивной тоже читали газет
ы, и никто не проявлял ни малейших признаков отвращения. Это была их ежедн
евная духовная пища, привычная, как пиво.
Я продолжал читать. Среди мелких сообщений мне бросилось в глаза одно, ка
савшееся Оснабрюка. Оказывается, на Лоттерштрассе сгорел дом. Я сразу пр
едставил эту улицу. Если миновать городской вал и пройти к воротам Хегер
тор, начинается Лоттерштрассе, которая ведет из города. Я сложил газету. В
эту минуту я вдруг почувствовал себя более одиноким, чем когда-либо рань
ше вне Германии.
Медленно привыкал я к постоянной смене шока и апатии. Я уверял себя, что на
хожусь теперь в большей безопасности. Однако я понимал, что угроза сразу
возрастет, как только я окажусь вблизи Оснабрюка. Там были люди, которые з
нали меня.
Я купил себе чемодан, немного белья и разную мелочь, необходимую в дороге,
чтобы не возбуждать любопытства в гостиницах. Я еще не знал, как мне удаст
ся увидеться с женой, и каждый час менял свои планы. Надо было положиться н
а случай. Ведь я даже не знал Ц не примирилась ли-она теперь со своими род
ными, которые была ярыми сторонниками существующего режима. Может быть,
она вышла замуж за другого. Начитавшись газет, я упал духом: много ли надо,
чтобы поверить во все это, если читаешь одно и то же каждый день! А сравнив
ать было не с чем: иностранные газеты в Германии были под строгой цензуро
й.
В Мюнстере остановился в гостинице среднего пошиба. Не мог же я все ночи б
одрствовать и отсыпаться днем на скамейках. Рано или поздно пришлось бы
рискнуть и отдать в каком-нибудь немецком отеле паспорт для прописки. Вы
знаете Мюнстер?
Ц Немного, Ц ответил я. Ц Это не тот ли город с множеством церквей, где б
ыл заключен Вестфальский мир?
Шварц кивнул.
Ц В Мюнстере и Оснабрюке, после Тридцатилетней войны. Кто знает, сколько
продлится нынешняя!
Ц Если пойдет и дальше так, то недолго. Немцам потребовалось четыре неде
ли, чтобы завоевать Францию.
Подошел кельнер и объявил, что ресторан закрывается. Все посетители, кро
ме нас, уже ушли.
Ц Нет ли поблизости какого-нибудь другого заведения, которое еще откры
то? Ц спросил Шварц.
Кельнер сказал, что в Лиссабоне нет широкой ночной жизни. Когда Шварц дал
ему чаевые, он вспомнил, что есть одно заведение для избранных, русский но
чной клуб.
Ц Очень элегантный, Ц добавил он.
Ц Нас впустят туда? Ц спросил я.
Ц Конечно. Я просто хотел сказать, что там есть элегантные женщины. Всех
наций. Немки тоже.
Ц Долго ли бывает открыт клуб?
Ц Пока есть посетители. Теперь он всегда полон. Есть и немцы. Довольно мн
ого.
Ц Какие немцы?
Ц Просто немцы.
Ц С деньгами?
Ц Конечно, с деньгами, Ц кельнер засмеялся. Ц Ведь клуб не из дешевых. Н
о очень веселый. Скажите, что послал Мануэль, и вас больше ни о чем не спрос
ят.
Ц А разве вообще нужно что-нибудь говорить?
Ц Да, ничего! Просто портье запишет какое-нибудь вымышленное имя, и вы ст
анете членами клуба. Пустая формальность.
Ц Хорошо.
Шварц заплатил по счету.
Мы шли по улице с лестницами, которые вели вниз. Палевые дома спали, присло
нившись друг к другу. Из окон доносились вздохи, храп, дыхание людей, не зн
авших никаких забот о паспортах. Шаги отдавались яснее, чем днем.
Ц Электрический свет, Ц сказал Шварц. Ц Он вас тоже ошеломляет?
Ц Да. Трудно отвыкнуть от затемненной Европы. Все время думаешь, что кто-
то забыл повернуть выключатели и что вот-вот начнется воздушный налет.
Шварц остановился.
Ц Мы получили огонь в дар потому, что в нас было что-то от бога, Ц сказал о
н вдруг с силой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12