Доктора Хорстена тоже пригласили в номер к Лоранам, чтобы облегчить задачу полковнику. Все сидели – за исключением Хелен, которая стояла сдвинув носки и сосредоточенно рассматривала Добарганеса. Парадный костюм офицера Policia secreta был отнюдь не таким серым и скучным, как его повседневная одежда.
Полицейские едва успели церемонно поклониться, как Пьер Лоран вскочил со своего места и мелодраматическим жестом скрестил руки на груди.
– Я признаюсь! – воскликнул он. – Я признаюсь во всем!
Полковник Сегура поглядел на него.
– Вы?
– Да, я! Во всем! Мне не следовало прилетать на эту варварскую планету. Полиция – всюду, куда ни сунься. Никакой свободы для творчества. Но теперь поздно сожалеть. Увиливать же мне не позволяет гордость! Гордость и честь! Я шеф-повар ресторана «Нуво Кордон Бле». И я готов умереть!
Он замолчал и остался стоять с горделивым видом.
Марта заплакала.
Хелен даже не обернулась на отца. Она продолжала разглядывать лейтенанта, расположившись от него всего в трех футах.
Лицо доктора ничего не выражало.
Инспектор, подняв брови, поглядел на помощника, который ответил ему пожатием плеч – движением, издревле так хорошо знакомым каждому испанцу.
Инспектор перевел взгляд на добровольно признавшегося шеф-повара.
– В чем же ваша вина? – спросил он осторожно.
– Я оскорбил эту невежественную, быть может, голодающую планету! Ее продукты, ее повара, отсутствие самых простых вещей, таких как треска, угри, огурцы! Ее…
Инспектор поднял руку, останавливая это словесное извержение.
– Будьте так добры, сеньор Лоран, присядьте. Дело гораздо серьезнее, чем вы думаете. Губы сеньора Лорана побелели. Марта торопливо вмешалась:
– Ну садись же, Пьер. Никто не затронул твоей чести. Надо же уважить сержанта Как-его-там. Никто не собирается тебя арестовывать. Садись.
Инспектор искоса поглядел на лейтенанта, но лицо Рауля Добарганеса было каменным.
Когда Лорана наконец усадили в кресло, полковник, которого начали уже одолевать сомнения, заговорил:
– Дорогие гости Фаланги…
– Ты красивый, – сообщила Хелен. Слова относились не к полковнику, даже матушка которого не подходила под это определение, а к лейтенанту Добаргацесу.
Рауль Добарганес почувствовал, что краснеет.
– И краснеешь ты тоже красиво, – удовлетворенно заметила Хелен.
Марта произнесла укоризненно:
– Хелен, замолчи сейчас же. Господа хотят поговорить с нами.
Она мило улыбнулась инспектору.
– Мы вас слушаем, сержант.
Инспектор Сегура открыл рот, потом плотно сжал челюсти. Помолчал – и обратился к Пьеру Лорану.
– Вы ошибаетесь, сеньор, – на Фаланге царит дух свободы. Наша социально-экономическая система – самая стабильная из всех когда-либо существовавших. Все счастливы. Все на своем месте. Те, кому предназначено править, правят. Те, кому предназначено служить, служат. Любой житель Фаланги удовлетворен своим жребием. О скольких еще мирах из состава Объединенных Планет можно сказать то же самое?
– Ой, как это замечательно! – согласно закивала Марта.
– Тогда почему у вас тут столько полицейских? – вмешалась в разговор Хелен.
Несколько секунд полковник с лейтенантом глядели на нее в натянутом молчании.
– Кстати, – пробормотал доктор Хорстен, – в самом деле. Так сказать, устами младенца… Мне кажется, я нашел на Земле историческую параллель вашему миру.
Лицо его приобрело задумчивое выражение.
– Дело происходило довольно давно. Передовые нации громко хвастали тем, какая у них свобода, как они любят мир и насколько презирают войну. Однако у тех, кто громче всех кричал о свободе и мире, были почему-то самые крупные полицейские силы, тайная полиция, контрразведка, грандиозные по численности армия и флот. В странах же вроде Швейцарии и Скандинавских государств, где не поднимали лишнего шума по поводу демократии и прав личности, полиции и военных было крайне мало – даже если судить из расчета на душу населения.
В голосе инспектора прорезались суровые нотки:
– Прошу прощения, но мы отклонились от темы нашего разговора. Этой ночью было совершенно тяжкое преступление. Причем такое, в котором, скорее всего, заинтересован чужеземец. Вы принадлежите к числу немногих чужеземцев, пребывающих на нашей планете. Кроме того, вы прилетели позавчера с Земли, которой содеянное зло только на руку.
– Земле? Матери-Земле? – недоверчиво воскликнул Пьер Лоран.
– По Объединенным Планетам ходят слухи, что Мать-Земля превратилась в довольно странное место, – сухо заметил инспектор. – Ну да ладно. Дело заключается в том, что вы живете на расстоянии четверти мили от здания, где было совершено преступление, и в том, что вы только что прилетели с Земли.
– Преступление, – повторил негромко доктор Хор-стен, – Скажите, дорогой инспектор, когда это все произошло?
– Почти в одиннадцать часов, – отозвался Сегу-ра. Грузный ученый напрягся, видимо пытаясь что-то вспомнить.
– Боюсь, что у меня нет… как там говорят в детективных стереофильмах?… а… алиби.
Инспектор внимательно посмотрел на Рауля До-барганеса, который наконец-то избавился от зачарованного внимания Хелен. Лейтенант вытащил листок бумаги.
– В одиннадцать часов вечера, доктор, вы находились в этом самом номере. Вас пригласил на ужин сеньор Лоран, которого не удовлетворили кушанья в ресторане при отеле.
– О да! – вскричал Лоран и привстал было, но жена удержала его.
– И правда, – сказал доктор Хорстен, – я был в номере Лоранов. Полное алиби. Значит, я не совершал того ужасного преступления.
Его глаза за стеклами пенсне восторженно засверкали.
– Люблю детективы, – признался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24