Как-то вдруг все прекратилось, и Хоги показалось, что он повис, как шарик на конце резинки или как игрушка йо-йо, вертящаяся на конце шпагата. Он был смущен и растерян, он, видимо, находился «где-то», но где, сказать он не мог. Он перевернулся через себя и затем, словно заглянув через дыру в потолке или в полу, увидал странную сцену.
Помещение, куда глядел Хоги, оказалось мертвецкой. Он вздрогнул от страха, увидев на специальных столах множество мертвых тел, с которыми проделывались совершенно дьявольские операции. У некоторых из них выкачивали кровь, другие лежали с заткнутыми «телесными отверстиями», чтобы не вытекали жидкости тела. И вот, в крохотной комнатке Хоги увидел СЕБЯ! Увидел тело, оставленное им. Он лежал на одном из этих странных столов, над ним склонялась молодая женщина, курившая сигарету, которая небрежно свисала из угла ее рта. Хоги замер от изумления, когда понял, что женщина бреет лицо его собственного трупа. Он увидел затем, как там, внизу, быстрой походкой к столу проследовал мужчина и сказал: «Постарайся как следует, Бет, мистер МакОгуошер был весьма важной персоной, сегодня после обеда мы его должны будем выставить для прощания. Так что подналяг, ладно?» Женщина лишь кивнула в ответ и вернулась к своему занятию. Она выбрила его в самом деле очень, очень гладко, а затем принялась гримировать лицо. Она расчесала ему волосы – правда, их на голове оставалось немного – и наложила краску на седые пряди. Затем она критически оглядела тело и направилась к двери, крича: «Эй, босс, этот мертвяк готов. Давайте, принимайте работу».
Босс выскочил из комнаты в дальнем конце помещения и понесся к ней, взволнованно крича: «Ты что, Бет, нельзя так говорить, не говори так. Это тело мистера Хоги МакОгуошера, очень важного в округе человека. Я требую ко всем трупам уважительного отношения».
«Да ладно, босс, вы сами не ко всем из них относитесь почтительно, – ответила Бет. – Я помню, как некоторых мертвяков вы просто вываляли в опилках и побыстрому распотрошили, не так уж много они получили от вас внимания, а? Ну да ладно, пусть будет по-вашему, вы ведь начальство». – «Ладно, прощайте, мистер МакОгуошер», – промолвила она, развязной походкой направляясь к следующему трупу.
Хоги, пораженный, отвернулся. Прошло неизвестно сколько времени, пока он заставил себя вновь глянуть вниз. Он увидел, что его тело исчезло и в комнату вносили другой труп. Он был тщательно замотан целлофаном и сложен вдвое, напомнив Хоги мешок с бельем. Он с интересом глядел, как разматывали целлофан и доставали тело. Это была женщина. Босс и его помощник-мужчина вскоре сняли с нее одежду. Хоги, как скромный человек, отвел глаза, и, сделав это, он заглянул дальше, чем ему удавалось видеть до сих пор. Взгляд его упал на один из залов прощания. Там в очень дорогом гробу лежал он сам, столпившиеся вокруг люди глядели на него. Он увидел, что они пьют кофе. Один из них поставил свою чашку на гроб. Хоги посмотрел на свое тело и подумал, что выглядит с этим гримом и пудрой, краской для волос и прочим точь-в-точь как кинозвезда. Он с отвращением отвернулся.
Проходило время. Сколько же прошло? Никто не знает, должно быть два-три дня, не меньше. Время в той жизни не имеет значения. Но Хоги, застыв на какое-то время, теперь вдруг двинулся снова. Он глянул вниз и увидел, что он в катафалке, его везут к церкви. Он увидел, как гроб заносят в церковь к римско-католической отходной службе. Затем он увидел, как священник взошел на кафедру и стал произносить прощальную речь о Хоги МакОгуошере: «Сей возлюбленный брат, – говорил священник, – ныне в руках Господа Иисуса в райском саду вкушает плоды прожитой добродетельной жизни».
Хоги отвернулся, а затем взглянул вниз снова, поскольку что-то настойчиво тянуло его. Пошарив взглядом, он увидел, как там, внизу, его выносят в церковный двор. Затем служба продолжилась, а вскоре он вздрогнул, увидев, как большой комок земли скатился на крышку его гроба. Затем он подумал, как глупо все это – тело его там «внизу», а он сам – здесь «вверху», где бы ни находились эти «здесь» и «там». Но вместе с тем, по мере того как наполнялась землей могила, Хоги почувствовал, что он свободен. Невероятная сила вознесла его куда-то вверх, а затем небольшой щелчок – и он с удивлением увидел, что снова покоится на руках у ангелов. Когда он оказался у них в руках, их крылышки затрепетали, а лица заулыбались. Они стали поднимать его вверх. То есть он не мог сказать, вверх ли. Он сказал бы, что они поднимались сразу во все стороны. Однако они быстро неслись сквозь тьму, которая казалась живой и как бы сделанной из черного бархата. Но затем вдали появился свет, замечательный сияющий золотом огонь. Хоги перевел глаза в его сторону. Они неслись вперед, и свет становился ярче и ближе, Хоги вынужден был жмуриться, глядя на него. Затем, когда ангелы вынырнули из того, что, видимо, являлось черным туннелем, Хоги увидел Жемчужные врата, искрящиеся перед ним, огромные золотые ворота, усыпанные невероятных размеров жемчужинами. Влево и вправо от ворот простиралась мерцающая белая стена, а через прутья ворот Хоги разглядел огромные купола соборов и высокие церковные шпили.
В воздухе звенела музыка, духовная музыка, это была мелодия «Пребудь со мной», к которой примешивались ноты мелодии «Вперед, воинство Христово», доносившейся откуда-то сбоку. Однако они уже приблизились к Вратам, причем ангелы не выпускали его из рук. Крылья их по прежнему трепетали.
Святой Петр, или еще какой-то святой, появился у ворот и спросил: «Во имя Господа, кто здесь?» Один из ангелов отвечал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59