«Я собираюсь извлечь троакар, думаю, вся жидкость, скопившаяся в этом месте, уже дренирована. Приблизительно через час вам сделают еще один рентгеновский снимок, а затем мы решим, как поступить с вами в дальнейшем». Он развернулся и вышел, но затем вновь появился в дверях и спросил: «Нет ли у вас родственников? Кому следует сообщить о вас?»
Молигрубер ответил: «Нет, у меня нету никого. Я один во всем мире. Но надеюсь, что с моей старой тачкой ничего не случится».
Врач со смехом сказал: «О, да, с вашей тачкой все в порядке. Ваши коллеги позаботились, чтобы ее отвезли на так называемую „станцию“. Так что ваша тачка в полной безопасности, а нам остается заботиться только о вас. Постарайтесь поспать». Прежде чем врач вышел за дверь, Молигрубер вновь заснул. Ему снились раздраженные матери, требующие, чтобы он возвратил шляпки их дочерям, ему снились неистовые репортеры, толпящиеся у его кровати. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что санитар отсоединил его капельницу и готовится к тому, чтобы вновь повезти его на рентген.
«Можно ли мне войти? Я священник», – раздался невдалеке меланхолический голос. Молигрубер открыл глаза и с удивлением уставился на фигуру, появившуюся перед ним. У кровати стоял очень высокий, худой человек, облаченный во все черное, если не считать белого воротничка, обтягивающего шею под самым адамовым яблоком, которое энергично ходило вверх и вниз, словно собираясь сорваться с этого тощего горла. Лицо было бледным с ввалившимися щеками и крупным красным носом. Священник присел рядом с кроватью Молигрубера и, внимательно глядя прямо ему в глаза, сказал: «Я священник и изучаю здесь психологию. Таким образом, я могу помогать больным, лежащим в этой больнице. Я учился в Мэритемезе». Молигрубер нахмурился и произнес: «А я учился в Гэлгэри – на городской свалке».
Священник взглянул на него и сказал самым серьезным тоном: «Я невыразимо расстроился, узнав, что в учетной карточке не значится ваша принадлежность ни к одной религии. Я пришел, чтобы принести вам Слово Божье».
Старик нахмурился еще больше. «Слово Божье? – сказал он. – Почему вы считаете, что я расположен слушать всяческую болтовню о Боге. Что сделал для меня Бог? Я рос сиротой». Все это он произнес с видом крайнего раздражения, не желая разбираться в том, насколько логично звучали его слова. «Моя мать ничего не хотела для меня делать, а мой отец мог быть любым из сотни мужчин, которых она в то время знала. Я должен был заботиться сам о себе с тех пор, как себя помню. В детстве меня научили молиться, и я молился. Но это мне ничего не дало. Наконец я получил работу мусорщика на городской свалке».
Священник опустил глаза, покрутил пальцами в воздухе, а затем произнес: «Вы находитесь сейчас в очень опасном положении из-за вашей болезни. Готовы ли вы встретиться со своим Создателем?»
Молигрубер посмотрел прямо в глаза сидящему рядом с ним человеку и ответил со злостью в голосе: «Откуда я могу знать, кто создал меня? Я же объяснил вам, им мог быть любой из сотни мужчин. Не думаете ли вы, что Бог спустился на землю, чтобы вылепить меня из теста?»
Священник казался шокированным и оскорбленным. Когда он, наконец, ответил, голос его звучал еще более меланхолично: «Вы насмехаетесь над Богом, брат мой. Вы должны подготовиться к встрече со своим Создателем, со своим Богом, так как, возможно, в скором времени, вам предстоит явиться на Его Суд. Готовы ли вы к этому?»
Молигрубер воинственно воскликнул: «Действительно ли вы верите во всю эту чушь об иной жизни?»
«Конечно же, верю, конечно же, верю, – сказал священник. – Это написано в Библии, и каждому известно, что следует верить всему, что написано в Библии».
На это старик ответил: «А я не верю. В юности я немного читал, собственно говоря, я даже ходил в Библейскую Школу, и тогда я понял, что все это чистейшей воды вранье. Когда ты умер, то умер, – вот что я всегда говорю. Когда человек умирает, его закапывают, а потом, если у него есть родственники (лично у меня их нет), они являются на могилу с цветами и бросают их сверху на кучу земли, под которой лежит умерший. Вам не удастся убедить меня в том, что существует еще и другая жизнь, после этой. Как по мне, то и эта жизнь не особенно-то нужна!»
Священник в возбуждении вскочил на ноги и стал расхаживать взад и вперед по палате, взад и вперед, пока у старика Молигрубера не закружилась голова от вида этой развевающейся черной рясы, подобной крыльям ангела смерти.
«Однажды я стал листать книжицу, которую написал парень, живущий в моем районе. Его зовут Рампой, и он тоже пишет всякую чепуху о жизни после смерти. Каждому ясно, что все это ерунда. Когда ты умер – то умер, и чем дольше ты лежишь, тем сильнее от тебя воняет. Мне приходилось подбирать нескольких покойников – пьянь всякую. Так вот через некоторое время к ним невозможно было подойти – так от них несло».
Священник тяжело опустился на стул, медленно покачал указательным пальцем перед лицом Молигрубера и, выдержав паузу, произнес со сдерживаемой злостью: «Вы пострадаете из-за этого, друг мой, вы пострадаете. Вы упоминаете всуе имя Божье, вы насмехаетесь над Священным Писанием. Не сомневайтесь, Бог обрушит всю ярость на вас!»
Молигрубер беззвучно подвигал челюстями несколько секунд, а затем сказал: «Как это получается, что ваш брат все время разглагольствует о Добром Боженьке, Отце Небесном, любящем всех своих чад, проявляющем терпимость и безграничное сострадание, а в следующую минуту вы грозите, что этот же Бог станет мстить нам? И вот что еще мне не ясно, мистер: в вашей книжке сказано, что если вы не примете Бога в сердце свое, то отправитесь в ад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59