У главного входа на бульваре всегда
большое оживление, а любая новая случайность означала бы для меня полный
провал. По другую же сторону улица совсем пуста, что вполне объяснимо, ибо
она проходит между каменными оградами двух парков - Скульптурной галереи и
"Тиволи". Машину ставлю в заранее выбранном месте. Это небольшая площадка
между высоким подстриженным кустарником, служащая автомобильной стоянкой,
совершенно пустая, так как в это время никакого концерта нет. Место очень
удобное, машины со стороны улицы не видно, и я могу, взобравшись на ее
крышу, спокойно перелезть через ограду и прыгнуть в кустарник, относящийся
уже к естественному декоративному ансамблю "Тиволи".
В этом углу парка совершенно безлюдно по той простой причине, что
никаких аттракционов здесь нет. Так что совсем незаметно я выхожу из
кустарника на покрытую галькой аллею и направляюсь к ближайшему павильону.
И вот я снова в мире развлечений, где, если верить словам Сеймура, люди
преимущественно скучают. Мне лично на скуку отведено полчаса, и я решаю
посвятить это время богу азартных игр, так как упомянутый павильон полон
рулеток-автоматов. В парке еще светло, чего не скажешь об этом заведении,
особенно если иметь в виду угол, где я устраиваюсь. Гирлянды красных и
желтых лампочек скорее освещают вход, но не зал павильона, и я, никем не
смущаемый, в уютном полумраке просаживаю горсть монет, предназначенных для
борьбы с этим мифическим зверем - скукой.
Семь часов, человек в немодной кепке и с синей сумкой стоит на своем
обычном месте у входа в "Тиволи". Я подхожу к нему сзади и, поравнявшись с
ним, почти касаюсь его боком, что-то у него спрашиваю, показывая план
Копенгагена. На мой ничего не значащий вопрос он дает такой-же ответ,
делая вид, что указывает какое-то место на плане.
- Я положил вам в карман конвертик и билет на самолет, - тихо говорю
человеку в кепке. - Конвертик переправьте немедленно, а билет оформите на
завтра, на вторую половину дня и оставьте в справочном. Все.
- У меня тоже все, - отвечает человек, бессмысленно шаря пальцем по
плану.
И мы расстаемся. Часом позже я здороваюсь за руку с Уильямом и
усаживаюсь рядом с ним за столик перед кафе на Городской площади.
- Вы обзавелись машиной, а ходите пешком? - замечает Сеймур,
предлагая мне сигарету.
- Я ее оставил в ста метрах отсюда.
Потом добавляю:
- Ваши люди исправно докладывают вам.
- Да, не могу пожаловаться.
И, поскольку кельнер уже повис над нами, американец спрашивает:
- Что будете пить?
- Банальное виски.
- Почему "банальное"? Принесите нам два "Джон Крейби" восьмилетней
выдержки, - говорит Уильям официанту.
- Восьмилетнего вам нальют из той же бутылки... - бросаю я, когда
кельнер удалился. - Только плата будет другая.
- И ваше настроение! - добавляет Сеймур.
- Мне бы не мешало несколько поднять настроение, особенно после
истязаний ваших преследователей.
- Затасканные приемы, - пожимает плечами Уильям. - Я даже не
предполагал, что подобные вещи могут как-то действовать на вас.
- В сущности, они на меня не действуют. Но то, что они подосланы
лично вами... человеком, который уверял, что полностью мне доверяет...
- Доверие в нашем деле, как вы знаете, имеет известные границы, -
напоминает мне собеседник.
И, так как я не реагирую на его слова, он продолжает:
- Впрочем, я вам благодарен, что вы подняли этот вопрос. Пользуясь
случаем, могу объявить вам, что наблюдение за вами снято. Получив
последний "доклад", как вы изволили выразиться, я тут же расформировал
группу.
- Восстанавливаете доверие?
- Нет. Устанавливаю факты.
- Устанавливаете факты?
- Вот именно. К этой затее пришлось прибегнуть с единственной целью:
установить, будете ли вы пытаться выйти из-под наблюдения. Вы сделали
такую попытку. И одного этого факта для меня вполне достаточно. Нет даже
необходимости устанавливать, чем вы занимались в последние часы. Ясно, не
правда ли?
Кивнув в ответ на его слова, я машинально поднимаю только что
поставленный передо мною бокал. Сеймур определенно намекает на то, что я
исчез, чтобы получить от кого-то инструкции. Разумеется, не в моих
интересах убеждать его, что моей целью было не получить инструкции, а
кое-что передать. Восьмилетний "Джон Крейби"... Возможно, и восьмилетний,
но что из этого? Пьянством мне своего противника до банкротства не
довести, будь виски даже столетним. Сейчас гораздо важнее то, что снята
блокада, если это действительно так.
- Как вам нравится виски? - спрашивает Сеймур, сунув в угол рта
сигарету.
- Что-то в нем есть общее с моим пребыванием в этом городе. На первый
взгляд - ничего особенного, а на деле - грозит коварными последствиями.
- Вы, я вижу, делаетесь бОльшим пессимистом, чем я, - усмехается
Сеймур. - Не так все мрачно, как вам кажется. Даже наоборот.
И неожиданно меняет тему разговора:
- Вы и квартиру новую сняли?
- Да.
- Насколько мне известно, вы в тот же день показали ее Грейс?
- Да. Надеюсь, вас это не задело?
- Нет, конечно. Если речь зашла о Грейс, то меня больше всего бесит
ее внешность.
- Вот как? А мне, наоборот, кажется, что сейчас она стала более
привлекательной, чем была.
- Верно. Но именно это меня и бесит, - поясняет Сеймур. - В этом
мире, где внешность служит для большинства женщин средством саморекламы -
они как бы сами себя предлагают, - я решительно отдаю предпочтение строгой
внешности, а не привлекательной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93