Несколько поодаль, почти на
самой кромке тротуара, стоит одинокая женщина. Стоит и ждет меня темной
ночью, словно героиня старого шлягера.
- Вы сегодня просто ослепительны, - галантно произношу я вместо
приветствия.
Но комплимент не помогает.
- Вы заставили меня ждать вас целых двадцать минут, - глядя на свои
часы, говорит Грейс ледяным тоном. - Меня, наверно, приняли за уличную
девку.
- Подходили клиенты?
- Вы первый.
- Искренне сожалею... Не о том, что я первый, а что заставил вас
ждать... Но я заказал разговор с Болгарией, и очень долго не соединяли...
- Разговор, конечно, жизненно важный, - все так же холодно замечает
героиня ночного шлягера.
- Не столько жизненно, сколько финансово! Вы же знаете, что в
отношении богатства я не могу тягаться с вашим Сеймуром.
- Тогда почему вы ведете меня в это дорогое заведение? - спрашивает
Грейс, нехотя приближаясь к входу в кабаре.
- Потому что разговор состоялся. И теперь все в порядке. А главное -
вы и в самом деле ослепительны!
В своем сером костюме из плотного шелка, нарядной кружевной блузке
белого цвета, с высоко взбитыми черными волосами она действительно
выглядит хорошо.
Программу заведения пока что заменяет неистовый вой оркестра, из-за
которого несколько дней назад бедный Хиггинс лишился последних остатков
слуха. Обстановка все та же - банально-претенциозная. Разве что публики
побольше по случаю воскресенья.
Занимаем маленький столик и молча выпиваем по бокалу шампанского,
чтобы скорее привыкнуть к розовому полумраку и к волнующему ощущению, что
мы снова вместе. Женщина, вероятно, ждет, пока стихнет рев джаза, чтобы
задать мне очередной каверзный вопрос, а я жду, пока у нее рассеется
дурное настроение.
Впрочем, разговор с Болгарией действительно состоялся - я не стал бы
прибегать к уловке, которая завтра же будет раскрыта. Между двумя моими
свиданиями - одно в тишине парка, другое здесь, в саксофонном верещании
"Валенсии", - я сумел позвонить из отеля в Софию одному знакомому и
обменяться с ним несколькими фразами, которые можно понимать по-разному. Я
бы не имел ничего против, если бы Сеймур истолковал мой звонок как запрос
по поводу его предложения. Это создало бы у него впечатление, что я к его
словам отнесся серьезно, и если медлю с ответом, то лишь потому, что жду
указаний. А для меня сейчас самое важное - выиграть время. Главная моя
задача почти решена. Остается решить менее важную, скорее личного плана -
вырваться из объятий Сеймура.
Чтобы усмирить наконец джаз, дирижер делает взмах руками, от которого
чуть не взметнулся к потолку. И тут же в мертвой до головокружения тишине
я слышу шепот Грейс:
- Майкл, вы меня любите?
- На это я уже дал исчерпывающий ответ, - нежно говорю я.
- Я имею в виду не какую-то там любовь, а скорее привязанность,
дружбу...
- А, это другое дело. Я люблю всех людей. Одних больше, других
меньше. Вы из тех, кого я люблю больше.
- А Сеймур?
- Перестаньте приставать ко мне с вашим Сеймуром. Ума - палата,
согласен, но что из этого?
- Это опасный ум, - говорит Грейс. - Близость с таким человеком
здоровья не прибавляет.
- Опасный?
- Его голова, как те тихие машины, что производят ультразвук.
- Слышал что-то.
- Машины, чьи звуковые колебания оказывают вредное действие на
организм: при меньшей мощности причиняют головные боли, а при большей -
убивают на расстоянии.
- Человеку пора привыкать к головным болям, - замечаю я, почти с
кельнерской сноровкой наполняя бокалы.
- Интереснее всего то, что Сеймур питает к вам чувства, которые вы
называете дружбой. Просто невероятно!..
- Если не ошибаюсь, он и к вам питает чувства, хотя несколько иного
свойства.
- Вы путаете времена глагола, Майкл. Он, может, и питал какие-то
чувства, но это было очень давно.
Отпив из бокала, она смотрит на меня своими сине-зелеными глазами, но
взгляд ее настолько рассеян, что, кажется, она смотрит куда-то мимо меня.
- Помните ту драку в кабаке? И то, как Уильям бросился вас выручать?
Не кто-нибудь, а сам Сеймур пришел на помощь! Если бы я не видела
собственными глазами, ни за что бы не поверила.
- А вы ждали, что он будет спокойно смотреть, как те меня убивают?
- Ну конечно, именно этого я ждала. Я нисколько не сомневалась, что
он до конца останется безучастным свидетелем, и не потому, что он боится,
не из-за неприязни к вам, нет, просто в силу привычки смотреть на жизнь
как на процесс гниения. И чтобы не пачкать руки, не станет вмешиваться в
этот процесс.
- Я и в самом деле признателен ему, что он оказал мне помощь, но я и
не подозревал, что это жертва с его стороны.
- А другой его жест?
- Какой именно? Потому что, если вы замечаете, число их стало
угрожающе расти.
- Да, по отношению к нам - точнее, по отношению к нашим с вами
отношениям.
- Но ведь вы сами говорили, что не надо путать времена глаголов?
- Это не имеет значения. Если бы кто-нибудь другой позволил себе то,
что вы себе позволяете, уверяю вас, Сеймур тут же сделал бы из него
отбивную котлету. И вовсе не из ревности, а так, в назидание, чтобы ни
один простой смертный не смел посягать на то, что принадлежит самому
мистеру Сеймуру. Можно подумать, что он в вас влюблен.
Я собираюсь что-то возразить, но в этот момент раздается
предупредительное верещание оркестра и появляется уже знакомая парочка -
госпожа с вуалью и горничная с зеркалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93