- Вы так считаете? Вот смотрите! - Он подносит руку к своему
слуховому аппарату. - Небольшой недостаток порождает у меня целый
комплекс... Другой недостаток, - тут он указывает пальцем на голое темя
Берри, - и у моего ближнего начинает проявляться комплекс иного рода...
- Хиггинс, вам вроде бы уже сказано... - пытается прервать его
толстяк, но безуспешно.
- А сколько всевозможных комплексов разъедает наше общество? Да их не
перечесть!..
Он замолкает на минуту как бы для того, чтобы нарисованная им картина
как следует оформилась в моем сознании, потом делает большой глоток виски
и продолжает:
- Бедность с той же неизбежностью порождает комплексы, что и
плешивость! - Берри недовольно ерзает в своем кресле. - А богатство? А
власть? А бесправие? Все это источники комплексов. И вот она, причина всех
ваших социальных конфликтов!
Тощий делает новую попытку ткнуть указательным пальцем мне в глаз,
что побуждает меня - пусть это не слишком вежливо - осторожно повернуться
к исполнительницам.
"Невеста" тем временем уже сняла с себя решительно все, кроме туфель,
и, приняв от горничной длинную венчальную фату, прикалывает ее с невинным
видом к волосам. Огромное зеркало открывает перед публикой широкие
возможности созерцать фигуру женщины с двух фасадов одновременно, и она
кривляется перед ним довольно долго, чтобы даже самые придирчивые зрители
могли закончить свое исследование. Наконец, сделав последний тур вокруг
собственной оси, красотка в сопровождении служанки, поддерживающей край
вуали, направляется к воображаемой церкви, а в зале звучат заключительные
аккорды оркестра и вялые аплодисменты публики.
- Брак... это всего лишь миф среди множества других... - не унимается
Хиггинс, который после моего бесцеремонного поступка снова соблаговолил
взглянуть на "артисток".
- Мистер Хиггинс, когда вы наконец перестанете надоедать нам своими
банальностями? - не удержалась Дороти, до этого поглощенная стриптизом.
- Неужели аттракцион, который мы наблюдали затаив дыхание целых
десять минут, намного оригинальнее моих концепций? - спрашивает тощий,
щедро разливая виски в бокалы и на белоснежную скатерть.
- Во всяком случае, ее аттракцион куда интереснее вашего.
- Быть может, вы хотите, чтобы я тоже разделся догола?
- О, ради бога, не надо! - восклицает Дороти с гримасой ужаса на
лице.
- Над чем вы сейчас работаете, дорогой Коев? - возвращается Берри к
однажды начатому разговору.
- Над теорией индустриального общества, - отвечаю, не моргнув глазом,
поскольку подобного рода вопросы предусмотрены заранее.
- Это как раз то, что могло бы заинтересовать моего издателя! - снова
встревает в разговор Хиггинс, который ни минуты не может помолчать.
- Собственно, речь идет о критике упомянутой теории, - поясняю я,
чтобы охладить его энтузиазм.
- Все равно. Тема интересная, с какой стороны ни возьми, -
великодушно машет рукой Хиггинс, едва не свалив бутылку.
- А что вы получите за этот труд? - спрашивает Берри.
- Пока я его не закончил, не могу сказать.
- А все-таки, примерно?..
- Давайте его мне, и я вам обеспечу по меньшей мере двадцать тысяч...
- с прежним великодушием заявляет Хиггинс.
- Опять тысячи, опять доллары, - с досадой вздыхает Дороти. И
обращается ко мне: - Пойдемте лучше потанцуем.
То ли оттого, что сегодня понедельник, или потому, что это довольно
дорогое заведение, людей за столиками не так много, танцующих пар - тоже,
так что такому посредственному танцору, как я, есть где маневрировать. В
сущности, это моя дама маневрирует, а я лишь подчиняюсь ей да ритму танца.
Тактика не столь уж плоха для иных дебютантов: вместо того чтобы
шарахаться в сторону и тем самым вызывать подозрение, порой лучше
прикинуться наивным простачком и временно поплыть по течению, чтобы иметь
возможность сориентироваться в обстановке, точно определить особенность
танца и понять, зачем понадобилось тебя в него вовлекать.
Дороти плотно прижалась ко мне и смотрит мне в лицо своими большими
глазами, не боясь, что я прочту в них ее тайные мысли.
- Михаил... Это звучит совсем как Майкл...
- Потому что это одно и тоже имя.
- Правда? Ах, сколько воспоминаний вызывает у меня это имя!..
- Надеюсь, я не напомнил вам о вашей первой любви?
- Об одной из первых. Время бежит, и воспоминания множатся... Я ведь
уже, можно сказать, пожилая женщина, Майкл!
- Не клевещите на себя.
- Вы поверите, через месяц мне исполнится тридцать?
- Не может быть. Больше двадцати пяти вам не дашь.
- Вы ужасный льстец, Майкл. Вечно бы слушала вас!
Мимолетная тень, набежавшая на ее лицо, когда речь шла о неуловимом
беге времени, сменилась мечтательным выражением, и большие глаза глядят на
меня с подкупающей откровенностью опытной женщины. В этот миг я, может
быть, впервые замечаю, что у нее красивые глаза, темные, кажущиеся
глубокими, что она и сама все еще хороша. Возможно, именно сейчас она
находится в расцвете своей красоты, хотя женщины обычно сами омрачают этот
период, угнетая себя мыслями о роковой неизбежности грядущего.
Мой слух не без удовольствия улавливает окончание мелодии. Однако
дама в лиловом, разгадав мои дезертирские поползновения, ловит меня за
руку своей бархатной белой ручкой и держит до тех пор, пока оркестр не
начинает играть твист.
- Твист я танцевать не умею.
- Ерунда. Танцуйте, как сумеете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93