Пока не могу, а
возможно, не смогу и никогда. Я понимаю - только рассудком! - что из-за
слепого безумия некоторых и почти неосознанной покорности многих
человеческие существа снова и безо всякой уверенности на благополучный
исход попали в большую беду. Я знаю (в теории), что разумно обустроенное
общество способно выявить и изолировать типов, подобных Джозефу Максу,
прежде чем они сделают свое дело. Впрочем, кто может смоделировать такое
общество в своем мозгу или рассказать, как создать такое общество? Изучая
человеческую натуру, часто болезненно инфантильную, мы видим, что люди не
хотят взглянуть на себя со стороны, но это представляется слишком простым
выводом. Ведь самопознание, если оно достигнуто в каждом поколении не
более чем кучкой людей, является просто средством достижения некоего
конца, догадаться о природе которого не хватит мудрости ни людям, ни
марсианам. Я прекрасно понимаю все это, но из сегодняшней мрачной прогулки
могу вынести только не связанные друг с другом картины.
Пара - это маленькая негритянская девочка, - примерно тех же лет, что
и Шэрон, когда я познакомился с нею, - врезавшаяся в меня на сто двадцать
пятой. У нее были широко открытые, сухие глаза.
- Простите, мистер, - сказала она. - Я не заметила вас. Мой папа
умер.
Она споткнулась и я ее поддержал. По-моему, она не заметила и этого.
Механически переставляя негнущиеся ноги, она пошла прочь, а я изо всех сил
боролся с желанием догнать ее и сказать... Что я мог ей сказать? И о чем
ей было со мной разговаривать? Разве я мог оживить ее отца?
Я поднялся со Сто двадцать пятой улицы на Эспланаду. Всего в
нескольких кварталах отсюда маленькая пробирка...
Скоростной лифт в "Зеленой Башне" не работал. Зато работала куча
лифтов самообслуживания, и не было недостатка в энергии. Пока... Я
воспользовался одной из работающих кабин и вскоре стоял перед дверью
Кельнера. Стоял и ни о чем ни думал. Как будто ждал некоего сигнала,
который, конечно же, никогда не раздастся. Под звонком все еще висела
табличка с именем Абрахама. Я снял ее и положил в карман. Прикосновение
холодного металла - совершенно случайно - напомнило мне, что я до сих пор
ношу с собой пистолет Мириам. Затем - и тоже случайно - я ткнул кнопку
звонка. Сейчас будет использована одна, а может быть, и обе мои гранаты.
Обе - в том случае, если за дверью Кельнер и Николас. Или если я буду
серьезно ранен - так, что не останется возможности скрыться.
Я вдруг вспомнил, что уже несколько дней не пользовался дистроером
запаха. Это казалось неважным. И хотя я знал, куда пойду, когда Абрахам
отправился в Бруклин, это все равно осталось неважным. Николас открыл
дверь. Он узнал Уилла Майсела, и в его изумленных глазах вспыхнула
неприязнь, раздражение, суровость... Впрочем, он тут же понял всю
неуместность этих эмоций, потому что я захлопнул за собой дверь и мой
запах достиг его носа. И тогда, с трезвым спокойствием, я сказал:
- Я должен был бы понять.
- Ваш сын, скрывающийся под именем Уильяма Келлера, здесь?
Я говорил по-английски - этот язык стал для меня едва ли не более
родным, чем марсианский.
Николас вразвалочку направился к двери в дальние комнаты, закрыл ее.
Голос его сделался неодушевленно-механическим:
- Мой сын в Орегоне. А может быть, в Айдахо. У него новое лицо.
Взявшись за его розыски вы только потеряете время... Я бы и сам, наверно,
не нашел.
Фраза прозвучала правдиво. Думаю, он и в самом деле сказал правду. А
значит, я должен оставить Келлера в покое - с ним через несколько лет
разберутся другие Наблюдатели. Такое существо не может долго скрываться, а
мы никогда не страдали отсутствием терпения.
Я кивнул на закрытую дверь:
- Кто там?
Он привалился к ней, возможно, пытаясь своей тушей преградить мне
дорогу.
- Один мой ученик, которому следовало бы жить, чтобы довести дело до
конца.
- Джозеф Макс? Так он скрывается здесь?
- Скрывается? Зачем?.. Его же никто не ищет. Он пришел посоветоваться
со мной, и, пока находился здесь, болезнь настигла его. Госпитали
переполнены, да и что они могут?.. Это не ваше дело, Элмис. Он мертв.
- Пара?
- Да.
- Этим и должно было кончиться... Партия органического единства тоже
мертва, Намир. А не мертва - так скоро умрет. У вашего офиса возможны
волнения. Возможно нападение толпы. В любом случае партии воздастся за то,
что случилось. Вам не приходило в голову, что мог существовать
какой-нибудь другой путь?
- Зачем? Я не задумывался. - Он поднял и снова уронил свои пухлые
руки. Думаю, он слегка посмеивался надо мной. - Какая разница, где
получать долги, если то, что ты придумал, работает? Партия не имеет теперь
никакого значения - использованному инструменту место на свалке. Как и
мне... Видите-ли жить мне осталось не больше года-двух.
- Ну нет! Год-два для вас было бы слишком много.
- Вы мстительны, Элмис?
- Нет. Я всего лишь санитар. Слишком плохо сделавший свою работу
девять лет назад.
Он не выглядел заинтересованным.
- Если хотите что-нибудь сообщить мне, я вас выслушаю. Закон
обязывает меня к этому. - Я достал из кармана и показал ему пистолет. -
Сядьте там.
Со слабой улыбкой на лице он повиновался. Протянув левую руку, я
запер дверь в дальние комнаты. Он спросил:
- Можно мне сигарету? Я стал заядлым курильщиком.
- Конечно. Только руки держите на виду. - Я бросил ему пачку сигарет
и спички.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89