она забавна, мила и, я думаю, вредит
самой себе). А потом она предложила мне познакомиться с принадлежащей
Максу знаменитой коллекцией игрушечных солдатиков.
Солдатики занимали отдельную комнату: широкие столы, застекленные
витрины. Здесь были краснокожие, персы, индусы на слонах, британские
солдаты, голландцы времен "Непобедимой Армады" ["Непобедимая Армада" -
крупный военный флот, созданный в 1586-88 гг. Испанией для завоевания
Англии; в это же время вела борьбу за независимость Голландия, бывшая
испанской колонией]. От некоторых веяло седой стариной, а один очень
походил на средневекового француза, которого я видел в музее Старого
Города. Говорят, когда у Макса бессонница, он играет в солдатиков. Тоже
обратная сторона величия?..
Когда мы вошли, в комнате было темно. Во мраке слышалось чье-то
бормотание. Мириам включила верхний свет, и я увидел в углу комнаты, в
тени, двух беседующих мужчин. Мириам повела меня от витрины к витрине, не
обращая на эту пару ни малейшего внимания. Но я обратил: одним из них был
Дэниел Уолкер. Его гладкое круглое лицо казалось опустошенным и
несчастным. Другой был седовласым стариком, выше меня ростом и
неестественно бледным. Он явно хватил лишнего - остекленевшие глаза,
подчеркнуто прямая, словно деревянная, спина.
Когда мы познакомились с коллекцией и покинули комнату, Мириам
прошептала:
- Этот старик... Это доктор Ходдинг.
Тот самый Ходдинг, Дрозма! Бывший член правления "Фонда Уэльса" и,
очевидно, нынешний друг всего этого сброда. Я чего-то не понимаю. Может
быть, есть смысл покопаться в этой странной дружбе?..
Когда я, расставаясь, тряс руку Макса, он выглядел утомленным, под
глазами чернота. Интересно, неужели надо быть достаточно близким к
Великому Человеку, чтобы заметить его тяжелое дыхание?.. Впрочем, я увидел
в прощающемся со мной хозяине не Великого Человека, а напуганного ребенка,
мальчишку, который только что подложил на железнодорожные рельсы стальную
трубу. В подобных делах я встречал действительно великого человека только
один раз. Он был по-настоящему спокоен и совершенно непохож на клевещущих
пигмеев типа Джозефа Макса. Я посещал Белый Дом в 30864 году [имеется в
виду Авраам Линкольн, 16-й президент США, один из инициаторов отмены
рабства, убитый агентом южан в 1865 году; символ революционных традиций
американского народа]. И кое-что помню.

3. 10 МАРТА, ПЯТНИЦА, ДЕНЬ, НЬЮ-ЙОРК
За дверью послышались характерные шаги хромающего человека, и я
отвернулся, потому что знал, что никогда не был сколько-нибудь готов
взглянуть на то, что сделали девять лет. Дверь открылась. Было около
половины одиннадцатого. Я пребывал в полной уверенности, что Келлер ушел
на работу. А Намир?.. Пошел бы он к черту!
В дверях стоял молодой человек. Ростом не выше, чем Шэрон. Я вдруг
осознал, что смотрю на его ботинки. Подметка левого ботинка была намного
толще правого. И никакого намека на присутствие шины.
- Мистер Келлер дома?
- Нет, он в офисе.
У него был красивый голос, возмужавший и музыкальный. Наши взгляды на
мгновение встретились, и я обнаружил, что его глаза не изменились. Над
правым - V-образный шрам. Никакого намека, что меня узнали.
- Мистер Келлер ушел час назад.
- Мне следовало бы позвонить. А вы, должно быть... мистер Браун?
- Совершенно верно. Если хотите, позвоните ему отсюда.
- Хорошо, мне... - Спотыкаясь, я последовал за ним, смущенный и
глупый старик. - Мне кажется, я что-то забыл здесь прошлым вечером. Я был
тут вчера. Он угощал меня выпивкой, прежде чем мы отправились наверх, на
встречу с Максом. Думаю, это вы играли на пианино.
- Что-то забыли?
- Думаю, да. Даже не могу вспомнить что именно... зажигалку...
записную книжку... чертовщина какая-то! Ваша память никогда не отказывает?
В вашем возрасте - вряд ли. Вдобавок, я немого выпил. Мое имя Майсел.
- Ах да... Билл говорил о вас. Посмотрите здесь, если хотите.
- Не хотелось бы вас беспокоить. Если я и в самом деле что-то здесь
оставил, думаю, дядя мистера Келлера заметил бы это... Хотя нет, он тогда
уже поднялся наверх.
- Мистер Николас? Не хотелось бы его будить. Он нездоров, поздно
заснул...
- Да-да, ради Бога, не беспокойте его... Курите?
- Спасибо.
Я вновь воспользовался своей фантастической зажигалкой. Пока он был
сосредоточен на пламени, мне удалось наконец рассмотреть его лицо. Ангел
Микеланджело испортил себя, Дрозма.
- Я тоже вечно забываю свои вещи, - сказал он.
Чувство такта у него за девять лет не изменилось.
- Наверное, со мной играет моя восьмидесятилетняя память.
- Вы не выглядите на восемьдесят, сэр.
Сэр? Думаю, это потому, что я стар. Сэр - почти вышедшая из моды
любезность.
- Тем не менее восемьдесят, - сказал я и кряхтя опустился в кресло. -
У вас еще лет шестьдесят в запасе, до того момента, когда вам скажут, что
вы хорошо сохранились.
Родившаяся на его лице улыбка вдруг исчезла. Он внимательно посмотрел
на меня:
- Мы не встречались с вами раньше?
Ответить я не смог. Мой испуганный взгляд скользнул по его лицу и
метнулся к рисунку у входа в холл.
- Ваш голос мне знаком, - сказал он. Тоже испуганно и в тоже время
даже дерзко. - Не могу вспомнить, где я его слышал.
- Может быть, вы слышали его вчера вечером, когда мы были здесь с
Келлером?
Он мотнул головой:
- Когда играю, ничего не слышу.
Да, тот ужасный Бах...
- Учитесь в музыкальной школе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89