Ныне смертным грехом считается переврать цифру. Если
кто-то, как Райт или сам Пол, озабочен агонией и растущими страданиями
человека, встревожен парализующей стерильностью государственного
социализма и еще худшим параличом неприкрытой тирании, он держит рот на
замке - или даже бессознательно уступает давлению, которое превращает
этические реалии в казуистическую игру смыслов. Власть имущие говорят:
"Войны не будет! А если будет, то у нас есть кое-что наготове". Если
кто-то ничем не отличается от большинства из трех миллиардов жителей
Земли, его основная позиция - не высовываться. Наступление третьего
тысячелетия отпраздновали новой веселой песенкой: "Прижмись ко мне,
милашка - за все заплатит дядя"... В общем, плюй на все и береги свое
здоровье.
Здесь невероятно тихо. Даже на Земле джунгли наполнены звуками птиц и
насекомых... Он заснул.
Когда Райт разбудил Пола, было темно.
- У нас гость.
Тьма имела розоватый оттенок, но не закат был тому причиной. Планета
имела две луны, вспомнил Пол, одну большую, белую и далекую, вторую
красную и поближе. Может, взошла красная луна? Он посмотрел в полуоткрытую
дверь, удивляясь, почему не боится, и увидел что-то бледное, большое,
действительно освещенное красноватым светом луны. Существо покачивалось на
ногах, подобных колоннам. Похоже, оно прислушивалось. Или принюхивалось,
уловив в воздухе необычные запахи. А еще на черном бархате ночи, подобно
сапфирам, были разбросаны сверкающие синие точки. Они двигались, исчезали
и появлялись вновь.
- Синие светляки, - шепнула Дороти. - Синие светляки, вот и все.
Пол почувствовал, что она сдерживает дыхание, и сам подавил глупый
смешок. "Мы бы обошлись и без белого слона".
Молочно-белая туша девяти-десяти футов высотой в холке, морда как у
тапира, черные бивни, загнутые вниз круче, чем у земного слона. Подвижные
уши шевелились, изучая ночь. У основания шеи животного имелся овальный
горб. Животное стояло мордой к людям. Оно нагнуло ветку и принялось жевать
листья, время от времени роняя веточки. В молчании оно стало постепенно
удаляться, задумчиво жуя на ходу с умиротворенным похрапыванием.
Райт прошептал:
- Планета Люцифер не востребовала нас.
- Пол... я выходила наружу на минутку, пока вы спали. Почва твердая.
Запах - цветы, наверное - напомнил мне запах красного жасмина.
- Я тоже выйду.
- Нет, только не сейчас, когда это животное...
- Похоже, мы ему не мешаем. Я не буду отходить далеко.
Пол знал, что Дороти пойдет с ним. Ощутив землю под ногами - почти
забытое ощущение - он обернулся, чтобы помочь Дороти спуститься. Ее темные
глаза сверкали в лунном свете, как бриллианты.
Это могла быть ночь в любом из миров Галактики. Сплетение ветвей над
головой, звезды в прорехах листвы, красная луна за облачной вуалью. Синие
светляки...
Но где-то плакал ребенок. Едва слышный издалека, то пропадая, то
возвращаясь, плач говорил о тоске, горе и одиночестве. Водопад? Ветер в
верхушках деревьев? Но деревья стояли тихо, а звук был слишком похож на
голос живого существа. Дороти пробормотала:
- Он плачет так с того момента, как взошла луна.
Она прижалась к Полу.
- Знаешь, я могу сказать о тебе только одно: ты не испугана.
- Не испугана, Пол?
- Нет.
- Но обещай, что никогда не покинешь меня, Адам.

3
То был рассвет: видение, встающее из тьмы. Все голоса леса слились в
одну мелодию, могучим крещендо встречая новый день. Пол наблюдал, как
листва меняет цвета и оттенки - от черного к серому, и затем к дивному
красновато-зеленому, в котором зеленого все-таки было больше. Деревья были
старыми, кряжистыми, их могучие стволы имели зеленую или
пурпурно-коричневую окраску. По мере того, как светлело, стало возможным
различить, что являют собой призраки в самых дальних затененных местах.
Это оказались деревья с густыми кронами и белыми стволами, напоминающими
незабвенные березы Нью-Хемпшира. Под ногами Пол чувствовал слой перегноя,
который, возможно, образовывался здесь тысячу лет. Пол нагнулся и
поковырял почву ножом. Его действия извлекли на свет белого червяка,
который принялся извиваться, словно в предсмертных конвульсиях.
Повсюду в изобилии росли лианы с фиолетовыми и пурпурными листьями.
Они карабкались наверх по своим растительным собратьям в жадном стремлении
получить побольше солнечных лучей. Пол ощутил в них немую жестокость,
всепобеждающую страсть к неограниченному росту. Забавно, что именно их
гибкие и прочные плети, похоже, спасли шлюпку, не дав ей разбиться.
За ночь гравитация Люцифера стала привычной. Крепко сбитое тело Пола
приняло новые условия и нашло в них источник новых удовольствий, ибо они
наконец востребовали те силы, что копились в Поле тридцать семь лет.
Тридцать семь лет - и восхитительное ощущение собственной силы и
молодости!
Один из тихих, но настойчивых голосов был совсем близко. Пол обошел
вокруг шлюпки, где все еще спали Райт и Дороти. Левое крыло, отделившись
от корпуса, расщепило соседнее дерево, засыпав все вокруг ветками. Голос
исходил от коричневой шишки, которая свисала вниз головой в двадцати футах
от земли. Тело существа было не больше, чем у воробья. Крылья были
сложены, как у летучей мыши. Под взглядом Пола оно расправило крылья,
потрепыхало ими и успокоилось. Голова и уши напоминали мышиные, шея была
длинная, с наростом у основания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88