Просыпаясь, он обычно представлял себе
лицо дона, и это вселяло в него уверенность в завтрашнем дне.
Дон, однако, настоял, чтобы вдобавок к обязанностям по отношению к
семье, он три года проработал адвокатом. Накопленный в эти годы опыт не
раз пригодился в дальнейшем хагену. Два года он проработал в адвокатской
конторе, которая занималась уголовными делами и находилась под сильным
влиянием дона. Хаген прогрессировал очень быстро и после того, как
полностью перешел на службу к дону корлеоне, последнему ни разу, на
протяжении шести лет не пришлось ни в чем его упрекнуть.
Когда его назначили исполняющим обязанности советника, сицилийские
семьи начали называть семью корлеоне "ирландской бандой". Это забавляло
хагена. В то же время он понял, что не может рассчитывать на место главы
семейного дела после смерти дона. Но он был доволен. Это никогда не было
его целью, так как подобное устремление было бы проявлением неуважения к
благодетелю и его семейству.
Было еще темно, когда самолет приземлился в лос-анжелесе. Хаген
оформил место в гостинице, принял душ, побрился и заказал завтрак и
газеты, за которыми он собирался убить время. На десять часов была
назначена его встреча с джеком вольтцем. К его удивлению, организовать
встречу оказалось делом несложным. За день до этого хаген позвонил билли
гоффу, одному из руководителей профсоюза работников кинематографии.
Действуя точно по инструкции дона корлеоне, хаген приказал гоффу устроить
ему встречу с джеком вольтцем и намекнуть вольтцу, что если хаген
останется недоволен встречей, в студии может вспыхнуть забастовка. Через
час гофф позвонил ему. Встреча состоится в десять часов утра. Вольтц понял
намек относительно забастовки, но особого впечатления на него, по мнению
гоффа, это не произвело. Он добавил:
- Если и в самом деле дойдет до этого, мне придется самому поговорить
с доном.
- Если дойдет до этого, дон сам с тобой поговорит, - ответил хаген.
Говоря это, он старался не давать никаких обещаний. Его не удивило то, что
гофф с такой готовностью выполнил указания дона. Владения "семейства"
ограничивались пределами нью-йорка, но своего могущества дон корлеоне
достиг, благодаря помощи, окзанной им руководителям профессиональных
союзов. Многие из них продолжали оставаться его должниками.
Но то, что встреча была назначена на десять часов, служило дурным
предзнаменованием. Это означало, что хаген будет в списке визитеров и что
он не будет приглашен на обед. Выходит, вольтц не оценил его должным
образом. Может быть, гофф, который наверняка получает частые подарки от
вольтца, угрожал недостаточно ясно? Иногда желание дона оставаться в тени,
шло не на пользу семейному делу, поскольку часто его имя ничео не говорило
людям.
Предчувствие не обмануло хагена. Вольтц заставил его прождать до
половины одиннадцатого. Комната, в которой он ждал, была великолепно
обставлена, а на диване напротив него сидела девочка такой красоты, какую
хаген в жизни не видел. Ей было не более одиннадцати - двенадцати лет и
одета она была в простое на вид, но очень дорогое платье, которого не
постыдилась бы взрослая женщина. У нее были золотистые волосы, синие, как
море, глаза и сочный ротик. За ней присматривала женщина, видимо - мать,
которая время от времени бросала на хагена холодный и высокомерный взгляд,
вызывавший в хагене желание взять и заехать ей кулаком в морду. "Девочка -
ангел, а мать - дракон", - думал хаген.
Наконец, вошла толстая, но красиво одетая женщина средних лет и
повела хагена через целый ряд комнат в кабинет продюсера.
Джек вольтц оказался высоким крепким человеком с большим животом,
который искусно прятался под великолепно сшитым костюмом. В десять лет
вольтц катал пустые бочки из-под пива в ист-сайд нью-йорка. В двадцать лет
он помогал своему отцу выжимать соки из рабочих. В тридцать лет оставил
ньюйорк и стал одним из основателей кинопромышленности. В сорок восемь лет
вольтц был одним из самых сильных людей голливуда, грубияном, гоняющимся
за проститутками и волком, нападающим на стада беззащитных молоденьких
кинозвезд. В пятьдесят лет он начал исправляться. Он стал брать уроки по
дикции, перенял приличные манеры у своего слуги-англичанина и научился
разбираться в одежде. После смерти первой жены он женился на очень
красивой кинозвезде с мировым именем, которая не любила сниматься. Теперь,
в шестьдесят лет, он собирал картины знаменитых художников прошлых
столетий, являлся членом кинокомитета при президенте, учредил и
финансировал многомиллионный фонд для прогресса киноискусства. Его дочь
вышла замуж за английского лорда, а сын женился на итальянской принцессе.
Последним его хобби были лошади, на которые он истратил около десяти
миллионов долларов. Газеты под крупными заголовками сообщали о самой
дорогой его покупке - лошади "хартум". Он заплатил за нее астрономическую
сумму: Шестьсот тысяч долларов. Спустя некоторое время, вольтц заявил, что
самый быстрый в мире скакун больше никогда не будет принимать участия в
соревнованиях, а будет использован только для спаривания на его конюшне.
Он принял хагена вежливо, с гримасой, которая должна была означать
улыбку, на смуглом и чисто выбритом лице. Несмотря на все потраченные
деньги и услуги лучших в мире косметологов, ему не удалось скрыть свой
возраст:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23