Таллиб отвел лошадей в сторонку, остальные сели у пепелища.
"Зачем?" - показал руками Моррел, и принц передал его вопрос Юзену.
Тот дернул плечом, словно хотел в растерянности пожать, да потом
передумал. Смело посмотрел в глаза немого учителя:
- А я не знаю, господин. Видишь, вошла в меня дурь, не ведаю, каким
боком выйдет. Показалось мне, что так просто наша встреча не должна
закончиться. Слишком уж много всего наверчено-накручено...
Эллильсар не понял, что имеет в виду главарь. Но видел, что человек это
отчаянный - отчаявшийся, и нужно быть начеку.
- Зачем пригласил? А показалось мне вдруг, что тебе стоит послушать
Сказателя. Он славно умеет говорить о всяком. Захочешь, поведает тебе про
какую-нибудь царевну распрекрасную, захочешь - про мужлана неотесанного, на
меня похожего.
- Перестань, - внезапно велел старик, и Юзен умолк. - Хоть ты здесь и
глава, но перестань. Эти люди не для наших зубов. Ты и сам знаешь, мальчик.
Что тебе стоило их пропустить? - привел ведь! Ну а коль привел, изволь,
расскажу я им кое-что, да только не про барышень и не про тебя. Про тебя -
что сказывать? Был ты у отца с матерью, был, жил, умничал в силу своих
молодецких способностей. А один раз зацепило тебя самым краем-краешком
великого и могущественного... теперь вот сидишь здесь в лесу, людей губишь.
Убивший Губителя сам им становится. Ну да ты знаешь...
Старик помолчал, поерзал, и повернулся к ним лицом, тощим и выгоревшим
до черноты обугленной деревяшки. Только неестественно белые глаза сверкали
на лице, глаза с черными опять-таки зрачками, которые мигом отыскали Готарка
Насу-Эльгада и впились в него.
- Церковник! Это хорошо. Ты сиди, сиди, мил человек, не напрягайся.
Дурного не сделают. Правда, придется тебе послушать одну историйку, к
каковым ты, по долгу службы, навряд привык. Ну да не горюй, она тебе
кругозор расширит, а верить... "Каждому воздастся по вере его" - из ваших
книг, так ведь? Потом - захочешь, сыщешь, согреешь старика. Тебе ведь ведом
секрет огня, который выпаривает истину? Вместе с душой.
Не обижайся. На детей и сказителей не обижаются. Или на сказившихся?..
Не помню. Лучше послушай. И вы, гостюшки, послушайте, и ты, смуглокожий,
стоящий у скакунов, и ты, Юзен, и... Слушайте, одним словом.
Раньше - а я не всегда был немощным стариком - бывал я в далеких отсель
местах, куда не добрались ни последователи Скитальца, ни служители
Распятого. И там, неожиданно, наткнулся я на один апокриф, который очень
походил на правду. Не дергайтесь, господин церковник, прошу вас. Это,
знаете, сбивает с мыслей. Н-да, похож, говорю, был на правду, апокриф.
Слишком уж о нем пытались забыть все, кто мог бы этого хотеть. Не
высмеивали, не протестовали, просто делали вид, что такого и поблизости не
существовало, и существовать не может. Писан он был языком высоким, тяжелым,
прямо скажу, языком для простого пересказу, поэтому я упрощу - уж не
обессудьте.
Писано в нем было следующее: "Когда Бог создал все сущее: землю с
небом, растения и зверей, Он, наконец, сотворил первого человека, которого
нарек Ата. Затем по просьбе Аты создал Господь женщину, жену Аты,
названную Лилид". Ну да это все вы знаете, я пропущу.
И вот, люди жили в небесном саду, познавая его красоты и щедроты, коих,
как ведомо, не счесть, но однажды Бог заметил: Его самые совершенные
создания не поклоняются Ему, даже не верят, что Он - всемогущ. "Я - лучше и
добрее всех", - говорил Он, но люди смеялись: "Что такое добро? Что такое
лучше?". "Вы не верите мне?" - вопрошал Он их. "Верим", - смеялись Ата и
Лилид, но этим все и заканчивалось.
Тогда Бог позвал к себе Змия (о Змие-то вы точно знаете - из Книги) и
сказал ему: "Вот Древо Познания. Всегда говорил Я людям, что плоды его -
вредны для них. Увы, не знаю Я, верят ли они Мне, и хочу проверить это. Иди
к ним, искуси, заставь съесть плод. Если произойдет это, значит, не верят
они Мне. Ступай".
А надобно здесь добавить, что Древо Познания, о котором идет речь,
росло всегда, и было тем единым началом, коего...
Старик закашлялся, и алый плащ задрожал на его плечах, белые глаза
закрылись от напряжения. Наконец, прокашлявшись, Сказатель продолжал.
- Вот, значит, что вышло, с Древом-то. Ты, господин церковник, должен
знать, что и среди стада твоего есть разные бараны. Натурально, в переносном
смысле. Так вот, значить, серед них существуют и такие, которые веруют, что
было и до Бога бытие, и бытие сие заключалось в Древе, хранителе всего, что
было и всего, что будет. Плавало Древо в пустоте и время от времени (уж
простите, милые, иначе не сказать, да только времени тогда тоже не было,
верьте-не верьте, не я такое выдумал), плавало, значить, и иногда всякие
разные веточки-листики роняло. Фу-ух, не знаю, как и выразить! Конечно, не
веточки-листики. Конечно, не роняло. Но твердят некоторые, что так Бог и
появился, от Древа. Не серчай, церковник, так твердят, я только
пересказывать взялся, не серчай.
А к чему я это? Да к тому, что от Древа вкушать Ему было заказано, а
вот твореньям Его - нет, да только в том разе, если бы вкусили, стали бы они
Ему неподвластны полностью. Хотя, конечно, каждый вкушает по мере своей, и
то, что откроется одному, будет навек сокрыто от иного.
Ну так я вернусь к апокрифу. Знаете ведь, Змий искусил Лилид, она
отведала плод сама и дала попробовать Ате. Бог узнал это и разгневался, но
гневался Он не оттого, что они попробовали, а оттого, что не послушались Его
слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22