Хазарский бек допек, силком в свою дружину взял.
- Так пошто бился против русских воев, пошто не повернул оружие на хазарина?
Тур молчал, опустив голову.
- Ну, говори! - подтолкнул его Путята.
- Мы, русичи, клятву давали на мече, на верность Иосифу присягали. Можно ли клятву свою нарушить, хоть и тяжкая эта клятва? Ты же сам воевал, княже.
- Так, - вздохнул Святослав, и в глазах его погас огонек, - клятву нарушать вою не годится. А все же...
Он отвернулся от Тура, махнул рукой Путяте: делай, мол, с ним, что хочешь. До него донесся глухой звук удара, но князь смотрел уже в другую сторону.
На вытоптанных травах, где вчера еще густо полыхали степные цветы, яростно схватывались пешие и конные воины, рубились мечами и саблями, кололи друг друга копьями. Тучи стрел затмевали солнце. Хазары навалились на русские обозы, загромоздили конскими и людскими трупами тесно сдвинутые возы, и через них живая лавина хлынула к кургану, к самому сердцу русского стана.
- Гей, рында! Труби в рог! Гридни, поднимите повыше знамя! Пришел и наш черед...
Святослав скинул с плеча алое корзно - подхваченное ветром, оно кровавым стягом запылало над курганом в руках подскочившего к князю Богдана. Святослав натянул на себя тонкую кольчугу, меч поднял в руке. Белый Кречет под князем заплясал, перебирая точеными ногами.
- За Русь!
Следом за князем и Богдан послал коня вперед. Все гридни, окружив Святослава, обнажили мечи. И тотчас из балки вырвалась на застоявшихся конях молодшая дружина, ринулась на хазар, прорвавшись с тыла.
Степной ветер ударил в лицо воинам, засвистели над ними стрелы. Перед Богданом вздыбил коня грузный хазарин в богатых доспехах, замахнулся кривой саблей. Богдан едва успел уклониться, закрылся щитом, поднимая меч, а кто-то уже опередил его: выронив саблю, хазарин со стоном откинулся на конский круп. Только краем глаза увидел гридень, что это князь спас его и уже впереди рубится с другим противником. Будто ото сна пробудился Богдан, кинулся вдогонку.
Злость охватила молодого воина: как же это он оплошал? Всю свою силу вложил он в удар меча, доставшийся первому встретившемуся на его пути неприятелю. Лязгнул меч, скользнув по шелому хазарина, разрубил железное оплечье, врезался в тело. А гридень уже другого степняка достал, свалил с коня. Но не уберегся - самого зацепили боевым топором по плечу. Хорошо, что кольчуга выручила. А Чеглок, что конь о конь дрался с Богданом, срубил хазарина.
Вот и возы, заваленные трупами. Храпят кони, по мертвым телам идти не хотят. А хазары уже повернули вспять, в степь уходят. Вдогонку за ними мчится князь с молодшей дружиной, с верными гриднями своими. Настигают врага Улеб и Спирк, машет шестопером, будто цепом на току, коренастый Чудин, Мечник с Путятой дружно перехватывают отставших неприятелей.
И еще громче, еще жалобней застонала земля - из синего леса, что поодаль от Дона раскинулся, вырвались русские конные сотни, ждавшие своего часа в засаде. Впереди - Борислав.
- За Ру-у-усь!..
Лава с лавой схлестнулись в чистом поле. Страшен был этот удар, и вскоре заметались по степи хазарские кони без всадников. Те степняки, кто уцелел, мчались куда глаза глядят, объятые страхом. Только часть их прорвалась к Саркелу и укрылась там.
4
Киевское войско обложило Саркел с трех сторон, с четвертой стороны путь хазарам к отступлению преграждал Дон. Задержка пешей дружины вятичей и осадных орудий раздражала Святослава. Это Свенельд уговорил князя взять в поход вятичей, а затем и болгар, если те согласятся. "Пусть бывшие хазарские данники по-настоящему почувствуют, что они хазарам больше неподвластны. Ну и у нас поболе воев будет". Свенельд привык вести войну по старинке, не спеша, а теперь и вовсе тяжел на подъем стал - годы его немалые. Святослав же умел наваливаться на врага, как барс, бить его с малой дружиной. И сейчас побил хазар изрядно, но взять крепость голыми руками - немыслимо. Все равно придется ждать лодьи с пороками.
Пока он послал к хазарскому воеводе Джабгу своего парламентера бывалого воина Грона, ходившего еще с Ольгой под Искоростень мстить непокорным древлянам. Передал с ним краткое письмо, написанное греческими письменами, и велел устно предложить сдать Саркел на милость победителя.
- А не захотят послушаться хазары, - сказал князь, - пусть на себя пеняют. Копьем возьмем город!
Назавтра утром над крепостной стеной увидели русичи голову Грона, поднятую на копье. Это был ответ воеводы Джабгу. Святослав заскрипел зубами в бессильной ярости, хотел немедля повести полки на приступ. Хорошо, что в это же утро приплыли наконец по Дону долгожданные лодьи со стенобитными машинами. Прибыла и дружина вятичей.
Святослав собрал своих воевод и велел им готовиться к штурму.
Русский лагерь пришел в движение. Под прикрытием щитоносцев пешие ратники готовили подходы к осажденной крепости - таскали в мешках и на самодельных носилках землю, засыпали ров, разрывали насыпанный хазарами вал, проделывая в нем проходы. Русичи несли потери - хазарские лучники подстерегали неосторожных, засыпали градом стрел. Раненые уходили в обоз, их заменяли другие воины.
Князь сам выбирал места, где устанавливать пороки, следил за заготовкой огромных камней и бревен, которые метательные машины будут бросать в защитников крепости. На деревянных катках установили сооруженные из дубовых бревен передвижные башни с таранами. Здесь распоряжался знаток осадного дела тысяцкий Колыван. Под его присмотром сотни воинов, кряхтя и ухая, медленно передвигали тараны к северным и западным воротам Саркела, устанавливали их прямо под стенами крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63