Воистину, это был язык, показанный жизнью хозяину прямолинейных планов.
Но мне, тем не менее, очень понравилась энергия, с какой тов. Егоров,
открывая своей речью занятия конференции по плановой организации десяти
центральных губерний, сумел поставить вопрос на должную высоту, и чело-
век центрально-промышленного района с своей организующей волей выдвинут
был им во весь рост.
После этого начались доклады высоких специалистов Москвы. Было предс-
тавлено множество картин разрушения промышленной жизни в первые годы ре-
волюции, но, в конце концов, указывалось, что человек, основной фактор
производства, тот исторический человек промышленного центра России, ос-
тался и он сравнительно скоро восстановит все.
Нужно себе представить всю трудность работы конференции, имеющей дело
с совершенно новым предметом, целой огромной страной из десяти губерний
административных центров, слитых в одно хозяйственное целое. Каждому
специалисту нужно было проработать над установлением признака целого с
точки зрения своей специальности. Нужно знать еще, что Россия вообще-то
страна неизученная, и оттого моментами мне казалось, что вот мы, конфе-
ренция, группа ученых людей, высадились в неизвестной стране и ощупью
бродим в ней.
Иногда, слушая какой-нибудь очень специальный доклад, я уносился во-
ображением во времена Калиты, и его дело собирания русской земли в мешок
сравнивал с делом этого коллектива ученых, выдвигающим идею собирания не
так земли, как самого человека. В этом плане и прошлое вставало передо
мной без обычного чувства горечи, и так я решил: в наше время мы будем
собирать человека, как землю собирали цари*1.
Хозяин линий кривых.
Я совершенно искренно изложил здесь свое почтительное отношение к де-
лу хозяина прямых линий, но я уже сказал, что творческий процесс непре-
менно является борьбой с другим хозяином, оканчивающейся мирными добро-
соседскими отношениями. Если бы все творчество можно было бы отдать хо-
зяину линий прямых и совершенно бы устранить хозяина линий кривых, то на
земле бы в короткое время был создан рай, и все бы в нем ужасно заскуча-
ли. Так случилось и здесь. День, два, три мы, провинциалы, терпеливо си-
дели, внимательно следили, как московские профессора, по правде сказать,
очень неуверенно, выводили свою прямую линию. Теперь-то я очень хорошо
понимаю, как надо было устроить, чтобы не убить духа: каждый из профес-
соров должен был вначале кратко наметить программу вопроса и потом пред-
ложить высказаться представителю с мест; в конце же диспута, проверив и
себя самого, снова взять слово и выпрямить всю кривизну. Тогда бы не по-
лучилось _______________
*1 Тезисы докладов отпечатаны, и их можно достать в Орг-бюро Ц. П. О.
при Госплане (Воздвиженка, 5, комн. 46). того, что люди, десятки лет по-
работавшие в медвежьем углу в своей специальности, должны были на ста-
рости лет превратиться в студентов, и вся конференция - в скорые курсы
для стариков.
Царство скуки началось во мне страстным желанием покурить. Я пробовал
выходить в буфет, но там нарочно приставленная женщина меня строго оста-
навливала, заявляя, что курить воспрещается. Курительной не было. Убор-
ная же действовала, как водится, очень плохо, и вообще, там курить, пы-
хая быстро, как гимназисты, я не решался. Возвращаясь в зал неудовлетво-
ренный, я плохо мог следить за докладами, они стали мне пролетать, не
оставляя следа в сознании. Наконец, я решился итти в уборную и там
встретил множество курящих людей; курили и говорили:
- Чорт знает что! Все обдумали, все распланировали, а курительную
комнату и забыли, мы даже не студенты, мы гимназисты...
Так я попал в резиденцию хозяина линий кривых, и тут везде слышалось:
чорт, чорт, чорт...
И чорт, тот воин хозяина линий кривых, показался...
Вы знаете, как у нас в России распространено одно скверное руга-
тельство святым именем, но все-таки нужно сказать, что это ругательство
локализировано в известном кругу неразвитого народа и, если даже интел-
лигентный человек попытается иногда ругнуться по-народному, у него
как-то выходит не так. Зато уж чорт в России равно у всех на устах, так
что иногда приходит в голову, нет ли за этим словом какой-нибудь специ-
фически-русской реальности.
И вот мгновенно обежало всю конференцию, что этнограф Василий Ивано-
вич Смирнов привез из своей Костромы чорта. Тетрадки с легендой о чорте
(Труды Костромского научного общества, 3-й сборник) из уборной перекоче-
вали в зал, всюду возбуждая веселье. Вскоре конференция разбилась на
секции, провинция подняла голову, начались всякие эксцессы, показались
нежданные частности, всякие случайности, и работа закипела полною
жизнью.
Получилось такое впечатление, будто чорт Василия Ивановича спас поло-
жение, и вот почему я считаю необходимым кратко изложить здесь содержа-
ние этого памятника.
Чорт родился.
Из вступления В. И. Смирнова.
"В глухих, заброшенных в лесах и занесенных в снегах деревушках
крестьянская масса, в толщу которой с трудом проникает политическая и
общественная мысль, где неизвестна наша изящная литература, в значи-
тельной степени продолжает жить чертовщиной, колдунами, рассказами об
огненных змиях и т. д. Изменилось лишь направление народных вкусов и
направление творчества, но последнее продолжает жить, притом нередко в
старых, привычных для народа формах. Замечательно это свойство народной
памяти твердо хранить приемы эпического склада;
1 2 3 4 5