Я слабо представлял себе с чего начать или что должна представлять собой приемлемая оборона.
Все магазины уже были опустошены. Складские помещения, словно для парада, выставляли на показ очищенные неоднократными грабежами полки, но в одном складе я обнаружил ручной стеклорез и за неимением лучшего сунул его в карман.
Я пошел к берегу. В старых пляжных домиках и палатках там расположилась лагерем большая группа белых беженцев. Я приближался к ним, хотя они и кричали, чтобы я проваливал. Неторопливой походкой, как в былые дни во время обыкновенных прогулок по пляжу, я брел в западном направлении, пока не скрылся из их поля зрения.
Мне встретился длинный ряд одноэтажных домов, которые, судя по внешнему виду, когда-то занимали состоятельные пенсионеры. Я пытался сообразить, нет ли у африканцев планов воспользоваться ими, раз встреченные мной беженцы не устроили свой лагерь в них. Большинство домов были не на запоре и ничто не препятствовало возможности заглянуть внутрь. Я стал осматривать подряд все. Продуктов питания не оказалось ни в одном, не было ничего такого, что могло послужить оружием. Однако в большинстве домов еще оставалась обстановка и вещи вроде постельного белья и одеял, которые вполне можно было унести.
Пройдя около трети порядка, я нашел дом, двери которого были крепко заперты.
Это меня заинтриговало. Я забрался в окно. Мебели не было вовсе. Я обыскал дом. В одной из задних комнат половые доски явно снимались. Я подковырнул их ножом.
В пространстве под полом находилась большая коробка с пустыми бутылками. Кто-то напильником процарапал на каждой бутылке косую полосу, чтобы ослабить ее крепость. Рядом была стопка аккуратно сложенной ткани, разорванной на квадратики размером примерно сорок сантиметров по диагонали. В другой комнате, тоже под полом, оказалось десять двадцатилитровых канистр с бензином.
Я имел представление об использовании бутылок с зажигательной смесью и стал соображать, стоит ли рассказывать о них Лейтифу. Мне явно не под силу забрать все самому. Придется привести сюда несколько человек.
За то время, что я был с Лейтифом и другими беженцами, неоднократно возникали дискуссии, касавшиеся рода вооружения, которое было бы для нас полезно. Карабины и пистолеты, конечно, пригодились бы в первую очередь, но на них был большой спрос. Достать их, иначе как украсть, маловероятно. Но и в этом случае осталась бы проблема патронов. Мы все носили с собой ножи, хотя их качество было далеко от совершенства. Мой, например, служил когда-то стамеской для резьбы по дереву, которую я обточил до удобного размера и заострил.
Бутылками-бомбами лучше всего пользоваться против врага, засевшего в тесном пространстве. При нашей жизни в чистом поле вряд ли потребуется что-то поджигать.
В конце концов я сложил бутылки, ткань и бензин в прежние тайники, решив, что если Лейтиф не согласится со мной, за ними всегда можно вернуться.
Туалет был в исправном состоянии и я воспользовался им. Потом я заметил, что в шкафчике ванной сохранилось зеркало. У меня возникла идея. Я вытащил зеркало и с помощью стеклореза раскромсал на длинные, сужавшиеся к концу полосы. Мне удалось сделать семь толстых стеклянных кинжалов. Я как можно тоньше заострил их концы, пару раз порезавшись в процессе работы. Из замшевой кожи, которая давно валялась у меня в мешке, я сделал кинжалам рукоятки, обернув кожей широкие концы.
Я сделал несколько выпадов одним из них. Оружие получилось смертоносным, но пользоваться им трудно. Надо было придумать какой-то способ носить его с собой так, чтобы не причинить себе вреда, если оно разобьется. Я сложил семь новых кинжалов ровной стопкой, намереваясь завернуть в мешковину, чтобы они дорогой не разбились. Уже заворачивая, я заметил дефект стекла одного из лезвий у самой рукоятки. Этот кинжал легко мог сломаться и поранить руку владельцу. Я его выбросил.
Пора было возвращаться к Лейтифу и другим. Близилась ночь. Я дождался наступления темноты. Стемнело раньше, чем обычно, потому что стояла низкая облачность. Почувствовав, что идти не опасно, я собрал пожитки и зашагал обратно к лагерю.
Проведенное на берегу время подействовало на меня странным образом успокаивающе и я почувствовал, что было бы очень хорошо задержаться здесь подольше. Мне пришло в голову убедить в этом Лейтифа.
Я прятался на самом верху в амбаре, потому что старший брат сказал, что меня схватит домовой. Мне было семь лет. Будь я постарше, мог бы разобраться в своих страхах. Они были бесформенны, обретая лишь облик чего-то таинственного, чернокожего, непрестанно готового меня схватить.
Но я лишь трусливо лежал на самом верху в потайном уголке, о существовании которого никто не знал. Это было небольшое углубление между тремя кипами соломы и крышей амбара.
Уютная безопасность этой норы восстанавливала мою уверенность в себе, спустя некоторое время страхи отступали и я погружался в детские фантазии с аэропланами и пистолетами. Когда снизу послышалось шуршание соломы, моей первой панической мыслью был домовой и я замер от ужаса. Шуршание продолжалось. Наконец я осмелился как можно тише подползти к краю своего убежища и посмотреть вниз.
На соломе в углублении между кипами лежали юноша и девушка, обнимая друг друга. Юноша был сверху. Глаза девушки были закрыты. Я не понял, чем они занимались. Через несколько минут молодой человек немного приподнялся и помог девушке снять одежду. Мне показалось, что ей не хотелось этого, но противилась она недолго. Они полежали еще немного и она стала помогать раздеваться ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48