Да
и перспектива немедленно отправиться назад к Мальчускину, чтобы вновь
заняться выкорчевыванием старых шпал, не слишком привлекала; я сознавал,
что не должен отсутствовать слишком долго, и все же решил вначале
попытаться разыскать свою невесту.
Выйдя из ванной, я поспешил назад к лифту. Он был свободен, но
пришлось вызывать его с другого уровня. Когда кабина прибыла, я смог
познакомиться с ее устройством тщательнее, чем в прошлый раз, и решил
поэкспериментировать.
Сперва я поднялся на седьмой уровень, но, пробежав по коридорам, не
заметил никакой ощутимой разницы с уровнем, где только что побывал. То же
самое относилось и к большинству других уровней, только на третьем,
четвертом и пятом уровнях было больше людей и суеты. Первый уровень на
поверку оказался темным туннелем, очевидно, подпирающим Город как таковой.
Прокатившись раз-другой вверх и вниз, я установил, что расстояние
между первым и вторым уровнями поразительно велико, в то время как все
другие уровни лежат почти рядом. В конце концов я вышел на втором уровне,
инстинктивно предположив, что ясли должны помещаться именно здесь, а в
случае ошибки я смогу продолжить поиски и пешком.
От площадки лифта на втором уровне короткий лестничный пролет вел
вниз, к поперечному коридору. Я смутно припомнил, что проходил этим
коридорчиком вместе с Брухом, направляясь на церемонию, и действительно,
вскоре натолкнулся на входную дверь яслей.
Войдя внутрь, я запер дверь за собой ключом гильдиера. Все здесь было
так знакомо. Лишь тут я осознал, что до этой секунды двигался чуть не
крадучись и только теперь попал домой. Сбежав по ступенькам и миновав еще
один коридорчик, я очутился в зоне, которую знал до мелочей. Все здесь
выглядело иначе, чем в других частях Города, - даже запах и то был другой.
Я видел памятные ссадины на стенах, где поколения детей задолго до меня
запечатлели свои имена, видел выцветшую коричневую краску, потертые
настилы полов, незапирающиеся двери кают. В силу долгой привычки я
направился прямиком к своей собственной каюте и заглянул в нее. После меня
тут никто ничего не трогал. Кровать была застелена - каюта выглядела даже
опрятнее, чем когда я спал тут изо дня в день, скудные мои пожитки
оставались на своих местах. Точно так же нетронутыми лежали и вещи Джейза,
хотя о нем самом по-прежнему не было ни слуху ни духу.
Оглядевшись еще раз, я вернулся в коридор. Цель, заставившая меня
зайти в каюту, была выполнена: у меня не было никакой цели. Я двинулся
дальше, к классным комнатам, где нас учили наукам. Из-за закрытых дверей
доносился невнятный гул голосов. Заглянув в круглый смотровой глазок, я
увидел школяров за партами. Всего три дня назад я сам сидел среди них. В
одном из классов занимались мои бывшие однокашники; иным из них,
несомненно, тоже суждено стать учениками верховных гильдий, но в
большинстве своем они обречены исполнять в стенах Города административные
обязанности. Меня так и подмывало войти и небрежно выслушать поток
обращенных ко мне вопросов, храня в ответ таинственное молчание.
В яслях практиковалось совместное обучение, и в каждой комнате, куда
я заглядывал через глазок, я прежде всего искал Викторию, но ее нигде не
было. Проверив один за другим все классы, я отправился в так называемую
общественную зону: в столовую (оттуда доносился приглушенный шум - там
готовили обед), гимнастический зал (он был пуст) и, наконец, на крохотную
открытую площадку, откуда виден был лишь кусочек синего неба над головой.
Затем я попал в главный зал - единственное в яслях место, предназначенное
для совместного отдыха и развлечений. В зале сидела группа мальчишек - с
двумя из них я учился вместе всего три дня назад. Они болтали между собой
- обычное дело, когда группу оставляют без наставника для самоподготовки,
- но как только меня заметили, я сразу же оказался в центре внимания. В
общем, я таки влип в то самое положение, какого только что сознательно
избежал.
Они желали знать, в какую гильдию меня приняли, чем я занимаюсь, что
видел. Что вообще происходит, когда достигнешь возраста зрелости? Что там,
за стенами яслей?
Смешнее всего, что я не смог бы ответить на большинство их вопросов,
даже если бы был вправе нарушить клятву. Да, в течение двух последних дней
я кое-где побывал, кое-что повидал, но, по существу, так и не разобрался в
том, что видел.
И я поневоле прибегнул - в точности как Джейз - к простейшему приему:
скрыть то немногое, что успел узнать, за покровом напускной
таинственности, а в крайнем случае отшутиться. Ребят это, естественно,
разочаровало, и хотя их интерес ко мне не угас, вопросы вскоре иссякли.
При первой же возможности я покинул зал и сбежал из яслей: Виктория
здесь, очевидно, тоже уже не жила.
Спустившись на лифте, я вновь очутился в темном пространстве под
Городом и, идя меж путей, вышел на дневной свет. Мальчускин поторапливал
свою нерадивую бригаду, разгружавшую тележку с рельсами и шпалами, и,
по-моему, даже не заметил, что я вернулся.

5
Дни медленно сменяли друг друга, и больше мне бывать в Городе не
случалось.
Я понял свою ошибку: едва попав к путейцам, я слишком рьяно
набросился на работу. Теперь я решил следовать примеру Мальчускина и
ограничивался в основном ролью надсмотрщика. Лишь иногда мы с ним
включались в дело и помогали рабочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14