Хотя добывать пропитание правителю в последнее время приходилось
постоянно, однако каждый раз, начиная выслеживать добычу, он словно
перерождался. Откуда-то из области живота, из того места, где собираются
энергетические потоки тела, расходилась волна щекочущей дрожи, все
чувства обострялись - Найл начинал лучше видеть, слышать, ощущать
запахи. Изменялась даже походка, превращаясь в мягкую, крадущуюся.
Словно новая личность, скрытая на всякий случай в энергетическом центре,
заменяла обычную, повседневную.
Для начала правитель направился к месту вчерашней облавы. Он помнил,
что там остались погибшие паучата, и надеялся застукать возле их тел
кого-либо из крупных падалыциков. Уховертку, например.
Откуда у крупного двухвостого насекомого такое странное название,
Найл не знал, но повадки его были правителю хорошо знакомы. Рыжие
коротколапые уховертки в основном питались корешками растений и низко
растущими плодами, но обожали мясо. Охотиться они, правда, не умели и
лишь время от времени рисковали то напасть на спящих людей, то выкрасть
беззащитных младенцев, однако на памяти правителя даже в этом гнусном
деле успехов двухвостые ни разу не достигали. Может быть, удача
улыбалась им при наскоках на других животных? Во всяком случае,
возможности полакомиться свежей мертвечиной уховертки никогда не
упускали.
Над погибшими паучатами во множестве вились мухи - дичь слишком
мелкая и вертлявая. При некотором мастерстве ее, конечно, тоже можно
нанизать на копье, но это будет добычей для одного, а правитель надеялся
поймать что-нибудь покрупнее. Поэтому, не доходя шагов пяти, он прилег,
положил копье рядом и приготовился ждать.
Время тянулось медленно. Ковы ли немного прикрывали от прямых
солнечных лучей, но от жары спасти не могли. В горле пересохло. Найл
пообещал себе в следующий раз взять флягу, но сейчас приходилось
терпеть, борясь не только с жаждой, но и со сном - мерное жужжание
убаюкивало не хуже телепатического излучения вампиров.
"Кстати, давненько они близко не показываются, - вспомнил Найл. -
Похоже, паутина под кронами отбила у повелителей ночи желание соваться в
гости".
В том, с какой безропотностью вампиры уступили пришельцам собственные
дома, было нечто зловеще-символичное. Также смиренно отдали свой город
дикарям-захватчикам пауки. Получается, сильные и злобные вытесняют более
культурных из уютных жилищ в леса, а те в свою очередь выживают менее
развитых существ из леса. Те, должно быть, потеснили кого-то еще. Что
будет дальше? Появится кто-то еще более сильный и злой - захватчиков
тоже выкинут из города пауков. И куда они в этом случае направятся? Не
придется ли паукам шаг за шагом гнать вампиров все дальше и дальше, пока
те не окажутся в совершенно уже непригодных для жизни местах? А потом и
сами пауки окажутся там же. Похоже, на этой планете мало быть разумным и
культурным. Нужно еще иметь крепкие клыки и не бояться их показывать.
Конечно, встретившись с более сильным врагом, можно погибнуть... Но
когда сдаешься - это та же самая смерть, просто немного отодвинутая во
времени.
Услышав шелест, Найл схватился за копье: широко расставив передние
лапы, вытянув задние и раскинув в стороны прозрачные крапчатые крылья, с
неба падала саранча. Мухи прыснули в стороны, но одной из них проскочить
мимо хищницы не удалось. Саранча прихватила отчаянно жужжащую добычу
передними лапами и тут же откусила полголовы.
Найл поднялся на колено.
Не переставая жевать, саранча стала торопливо, мелкими шажками,
подтягивать задние лапы, готовясь к прыжку.
Правитель медленно отвел руку назад и с громким резким выдохом метнул
копье.
Саранча взвилась в воздух, однако длинное коричневое древко уже
торчало у нее из бока над средней лапой. Громко треща крыльями, хищница
пролетела несколько шагов, но копье опрокинуло насекомое в траву. Найл
выхватил мачете и кинулся следом; впрочем, добивать саранчу не
потребовалось: тяжелое тело рухнуло на копье всей массой, и хитиновый
панцирь на груди треснул. Несколько раз дернулась задняя нога, и все
было кончено.
Найл отволок добычу к месту своей засады и снова залег в ожидании.
Мухи уже вернулись к останкам паучат и, мешая друг другу, толкались
среди них и в воздухе над ними. Правитель ждал. Теперь, когда он знал,
что не зря теряет время, прошли и сонливость, и жажда. Больше того, он
ощутил рядом присутствие кого-то невероятно голодного. Какое-то существо
рыскало совсем рядом и готово было жрать хоть траву. А раз не жрало -
значит, это хищник, которого наверняка привлечет жужжание вкусных,
аппетитных мух, которых здесь превеликое множество. И крупные, жирные,
отливающие изумрудным блеском зеленые мухи, и хрусткие, поджарые,
состоящие из одного мяса черные, и головастые пятнистые, и остроносые
мухи-ктыри.
У Найла аж слюнки потекли, столь смачно получилось у него передать
образ роящийся рядом еды. Неведомый хищник забеспокоился еще сильнее и,
похоже, наконец-то угадал верное направление. Вскоре послышался шелест
травы, и мухи взвились в воздух.
- О, нет! Только не это! - воскликнул Найл.
В пяти шагах перед ним волчком закрутилась крупная черная жужелица, и
до правителя запоздало дошло - жук так голоден, что ему не до
предрассудков относительно несъедобности людей. Как и смертоносцев,
падаль хищного жука не интересовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120