- Приведи Симеона, мне его искать
долго.
- Слушаюсь, Посланник Богини.
Найл дошел до своей коляски, послал гужевых вперед и запрыгнул
напоследок на мягкие сиденья.
Симеон добежал до охранницы, сел рядом. Пощупал лоб, пульс. Открыл ей
рот и осмотрел язык.
- Все ясно. Прохладный компресс, тень, покой.
- Клади ее в повозку, - спрыгнул рядом правитель. - Сам тоже садись.
Поедешь позади, будешь подбирать упавших.
- Думаешь, еще будут? - выпрямился медик.
- Наверняка. Солнце так печет... У нас больше пяти сотен человек,
обязательно несколько сомлеют. - Найл безнадежно вздохнул. - По пустыне
ночью ходить нужно! Да вот пауки не могут...
К вечеру свалились еще пятеро женщин, все - из свиты принцессы.
Правитель подозревал, что они, имея собственные бурдючки с водой, просто
опились на жаре и "поплыли". Симеон подобрал всех и к следующему утру
поставил на ноги.
На третий день колонна поднималась еще труднее, среди людей царило
уныние. Большинство проклинали тот день, когда решились отправиться в
путь. Бодрыми казались только Симеон и принцесса Мерлью, которая считала
ниже своего достоинства выглядеть плохо. Даже постоянно находящаяся
рядом Нефтис начала спотыкаться. А Найл думал о том, что пока еще хоть
воды и продуктов в достатке. Настанет день, когда их станет не хватать.
В середине дня по небу поползли все более и более пухлые кучевые
облака, подул ветерок. Найл начал всерьез надеяться на грозу, но вскоре
облака рассеялись - так же быстро, как и появились, а ветер вместо
капель кидал на пересохшие губы мелкие невесомые песчинки, не ощущаемые
языком, но постоянно скрипящие на зубах. Противно, но ничего не
поделаешь, их даже сплевывать нельзя - пользы никакой, а пропадающую зря
влагу жалко.
К вечеру Симеон подобрал уже три десятка выдохшихся, среди которых
оказалось шестеро мужчин. Гужевые еле волокли перегруженные повозки,
колеса опять стали зарываться глубоко в песок.
Вечером Симеон тяжело уселся рядом с блаженно вытянувшим ноги
правителем и предупредил:
- Ты должен дать людям отдых.
- Нельзя, - устало покачал головой Найл. - Провианта впритык. И
так-то, похоже, не хватит.
- Завтра сможет идти только половина из тех, кого я подобрал. Еще
кое-кто просто не встанет. Выдохлись люди, устали, можешь ты понять?! Не
привыкли они сутки напролет песок месить! Они к городу привыкли, к
ровным улицам, хорошей еде, воде вдоволь. Передохнет ведь половина, не
дойдут до твоего Счастливого Края!
- Нам десять дней пути, Симеон. Дать отдых - получится двенадцать.
Потом ты еще отдыха попросишь. Будет четырнадцать. Воды у нас дней на
десять, еда - копченая да соленая. Значит, считай, и того меньше. На
четырнадцатый день в пустыне без воды сдохнут все.
- Ты не поднимешь утром три-четыре десятка людей, - стоял на своем
медик. - Им нужен отдых.
- Давай спать, - миролюбиво предложил Найл. - Может, утром все
образуется.
Однако действительность превзошла самые смелые предположения Симеона:
утром не встал никто, кроме гужевых. Впервые за все время пребывания в
городе Найл испытал к этим туповатым молчаливым людям чувство уважения.
После грозных окриков правителя на ноги поднялась Нефтис. Точнее, это
правитель поднял ее под мышки и поставил на ноги. Следом, совершенно
самостоятельно, встала принцесса Мерлью. Немного постояла, закрыв глаза
стиснув зубы, потом небрежно отряхнула с короткого зеленого платья песок
и даже нашла в себе силы улыбнуться:
- С добрым утром, Найл!
- Ну, что я тебе говорил? - не без злорадства припомнил медик. -
Людям нужен отдых!
- Сам-то вставай, - грубовато предложил правитель. - Ты-то, чай, не
ножками шел, а в повозке ехал.
- А что это изменит? - хмыкнул Симеон, широко зевнул, но все-таки
поднялся.
Поле, окруженное серыми, суровыми смертоносцами, устилали тела слабо
шевелящихся людей. Никто из них не мог даже подняться к поставленным в
центре лагеря кувшинам с водой. Так и валялись, время от времени устало
проводя сухим языком по потрескавшимся губам. Найл дошел до принцессы,
взял из ее запасов ломоть розового вяленого мяса, стал его неторопливо
разжевывать, запивая еще прохладной с ночи водой.
- Может, привал на денек сделаем? - с надеждой спросила Мерлью.
Найл недовольно буркнул, проглотил недожеванный кусок и направился к
гужевым:
- Мужики, поставьте две коляски рядом одна с другой. Кто не сможет
встать - сносите их под повозки, в тень.
А затем обратился к Дравигу с просьбой еще раз помочь поднять людей в
дорогу.
Смертоносцы двинулись через лагерь, кого просто нахлестывая своей
волей, кого пиная жесткими суставчатыми лапами, над кем грозно шевеля
хелицерами. Путники зашевелились, издавая жалобные стоны, но крепко
вбитая в сознание обязанность подчиняться приказам пауков делала свое
дело.
В тень колясок гужевые принесли от силы два десятка человек, которые,
зажмурившись, терпели и угрозы, и удары, и легкие покусывания, но не
двигались. В одном из сдавшихся перед трудной дорогой Найл с грустью
узнал того самого паренька, что увязался следом из-за любви к одной из
стражниц.
- Как тебя зовут? - спросил правитель, присев рядом.
- Рион, - с трудом просипел бедолага.
- Я слышал, тебе нравится какая-то из моих служанок?
- Да. - Рион приподнялся на одном локте. - Ее зовут Юккула.
- Помню такую, - кивнул Найл; кажется, это была та самая стражница,
что встретила его на дороге, когда он возвращался в город из плена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120