В простенке помещалось закрытое бюро с массивными бронзовыми настольными
часами, а рядом - дубовый стол с резными ножками, возле которого стояли
два стула, обтянутых той же тканью, что и стены. Явным диссонансом в
средневековом убранстве выглядел синтезатор пищи, наполовину выпирающий
из резных дверей.
Увы, голограмма Стиига не могла подать гостю угощения.
Найл заказал себе тройную порцию фруктового мороженого - синтезатор
сразу исчез - и сел за стол.
- Итак, давай разбираться, - начал Стигмастер. - Чего ты, собственно,
хочешь?
- Спасти город от гибели... - Странновато было произносить такие
слова, сидя за вазочкой с мороженым.
- А кто тебе сказал, что он погибнет? - развел руками Стииг. - Едва
ли не каждый город, существовавший на нашей планете, по многу раз
переходил из рук в руки, порою оказывался разрушен до основания, но
впоследствии почти все успешно возрождались. Вряд ли исчезнет и этот.
- Сюда придут варвары, самые настоящие дикари. Они будут
зверствовать, насиловать, убивать, играть в карты.
- Не верю, - покачал головой старик. - Убивают обычно тех, кто
сопротивляется насилию. Люди этого города жили рабами больше пятисот
лет. Разве они способны сопротивляться? Они встретят новых хозяев на
коленях и в худшем случае просто получат пару раз по физиономии.
- А насилуют тоже только тех, кто сопротивляется? - попытался
съехидничать Найл.
- В течение последних двухсот лет, - невозмутимо продолжал
Стигмастер, - за самовольную интимную связь им полагалась смертная
казнь. Женщины спаривались по приказу хозяев с теми, с кем приказывали.
Если пришельцы прикажут вступать в связь с собой, это вряд ли вызовет
даже удивление.
- Тебя послушать, так после падения города ничего вообще не
изменится!
- Изменится. После сорока лет люди не будут отправляться в Счастливый
Край.
- Постой, - вскинул руки Найл, - но ведь вот уж больше года, как все
стали свободными людьми!
- Всех сделали свободными, - поправил Стииг. - Помнится, с месяц
назад даже бунт был по этому поводу - люди жаждали отправиться в тот
самый Счастливый Край.
- Было дело, - усмехнулся правитель, вспомнив принцессу Мерлью с
подбитым глазом. - Но бунтовщиков набралось совсем немного.
- Немного набралось людей, достигших нужного возраста, - вновь мягко
поправил старец, - а вот тех, кто с облегчением воспримет возвращение
привычных порядков, куда больше.
- Человек никогда не откажется от свободы! - едва не закричал Найл.
- Раб выполняет порученную работу, а взамен получает сытную еду,
крышу над головой, - начал спокойно перечислять Стииг, - одежду, постель
и уверенность в завтрашнем дне. И все это - без каких бы то ни было
усилий с его стороны.
- Он должен безропотно трудиться, - попытался возразить Найл.
- Свободный человек тоже должен трудиться, - улыбнулся старик, - но
даже работу ему приходится искать самому. Каково бедолаге, выросшему на
всем готовом, оказаться на твоей хваленой свободе?
- Я тебе не верю, Стигмастер, - твердо глядя старику в глаза, заявил
правитель города. - Настоящий человек скорее умрет, чем снова станет
рабом!
- Да, так и будет, - согласился Стииг.
- Что?
- Те, кто уже не захочет вернуться в рабство, умрут!
- И ты так спокойно про это говоришь?!
- Ты беспокоился о городе? - напомнил старик. - Так вот, с городом
ничего не случится. Просто вместо одних хозяев придут другие.
- А как же смертоносцы?
- А что смертоносцы? - поднял брови Стииг.
- Что будет с ними?
- Какая разница? Ты беспокоишься о городе? Так город уцелеет...
- Но они тоже часть города! - Найл резко вскочил, отодвинул мороженое
и заходил вдоль стены.
- Ки-ис, кис-кис, - позвал старик, и непонятно откуда взявшийся
котенок принялся тереться об его ногу. Стииг поднял малыша, посадил на
колени, почесал за ушком. Котенок заурчал.
- Мороженое растает, - ненавязчиво напомнил Стигмастер.
- Угу, - угрюмо буркнул правитель, однако за стол вернулся.
- Нравится? - показал Стииг на котенка.
- Угу, - кивнул Найл.
- Так вот, за год у такой красивой кошечки рождается от шести до
двенадцати котят. Все очаровательные, и каждого жалко. Некоторые люди
все равно их топили, и это, конечно, жестоко. Но в большинстве случаев
очаровательных малышей оставляли жить. А еще через год у каждого из
двенадцати рождались свои двенадцать, а у тех свои... В конце концов
настает день, когда при всем желании невозможно пожалеть и приласкать
каждого...
- При чем тут котята?
- Природа жестока, Найл. И как бы мы ни стремились сделать
счастливыми всех, она все равно добьется своего.
- Чего?
- Города и государства, племена и цивилизации - все это живые
организмы, только куда более крупные и сложные. И выживают они по тем же
законам. - Стииг улыбнулся. - Ведь на коленях только одно место.
- Понимаю. - Правитель отодвинул опустевшую вазочку. - Выживает
сильнейший. Естественный отбор. А то, что пришельцы культивируют
жестокость, тебя не касается?
- Доброта - это удел сильных. А новорожденные цивилизации нашей
планеты еще слишком молоды и слабы. Отсюда и жестокость.
- Но смертоносцы...
- Твои хваленые смертоносцы за последние пятьсот лет не дали умереть
своей смертью ни одному человеку! - повысил голос Стигмастер. - Просто
они предпочитали убивать скрытно.
- Интересно получается. - Найл поднялся и отошел к окну. - Пока
смертоносцы были в силе, они нравились всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120