Благостный покой резко сменила тревога. Я не мог
понять ее причины, но чувствовал, как меня затопляет такой же
неконтролируемый страх, что и Бориса в его рассказе. У меня начали неметь
кончики пальцев на руках.
- Что с тобой?! Борис тряхнул меня за руку:
- Вдруг стало нехорошо.
- Выпей коньяку, - он налил мне полфужера и сунул в руку.
Я залпом опрокинул коньяк в рот, тепло разлилось по телу, пальцы обрели
чувствительность.
- Порядок? - он внимательно посмотрел мне в глаза.
Я кивнул и одновременно подумал, что не верю ему. Его забота была чисто
внешней, за ней в его глазах крылись иные мысли. Какие, я не знал. Просто
видел, что он со мной и не со мной одновременно. Что ему ведомо больше
моего о прошлом, настоящем и будущем. И от этого мне было очень неуютно и
неспокойно.
- Тогда я закончу свою историю. Я впал в панику и стал искать помощи, но
никто из моих знакомых, занимавшихся магией, не мог оказать мне ее. Обещали
переговорить с кем-то, но шли дни и моя беда по-прежнему оставалась со
мной.
После прыжка в сад наступило затишье, длившееся до 30 июля. В эту и
следующую ночь события достигли своей кульминации. Существо потустороннего
мира вновь явилось мне, причем в облике его и поведении произошли заметные
изменения: волосы превратились в извивающихся змей, ОНО стало гораздо более
активным.
31 июля я был разбужен страшным шумом, вскочил с постели и застыл подле
нее, не смея сделать и шагу. Весь пол был усеян осколками разбитых оконных
стекол, острыми щепками. Проломив западную стену и уперевшись верхушкой в
восточную, поперек комнаты наклонно лежал огромный красный обелиск. К
счастью, он не задел мою кровать и не раздавил меня.
Не веря своим глазам, я глядел на картину разгрома. Я понимал, что все
это галлюцинация, но тем не менее устрашающие осколки на полу удерживали
меня на месте. Но главным было даже не это, а чувство ужаса, которое я не
мог побороть. Я готов был закричать и броситься бежать, куда глаза глядят.
Наконец мне удалось взять себя в руки и, осторожно ступая, я направился к
столу, чтобы зажечь лампу. Я чувствовал - в свете мое спасение. И
действительно, когда загорелся свет, обелиск и следы разгрома мгновенно
пропали.
Через день ко мне пришел учитель Ксанаду. Конечно, по паспорту у него
другое имя, но среди избранных он носитэто.
Ксаиаду спас меня, и у него я научился всему тому искусству, которым
владею сейчас. Которое помогло мне воскресить тебя. Со временем я расскажу
тебе...
Борис прервался на полуслове. Он мог бы говорить, плясать, стоять на
голове, взрывать у меня перед носом гранаты - я все равно не увидел бы и не
услышал ничего. Действие коньяка было недолгим и очень скоро странное
онемение возобновилось. Когда Борис заканчивал свой рассказ, все мое тело
одервенело. Застывшим взглядом смотрел я на кисти рук, лежащие на
подлокотниках кресла. Вначале они обрели мраморно-белый оттенок, как у
статуи. Затем стали полупрозрачными, словно вода, в которую плеснули
молока. Сквозь тело проступили кости. Чем дальше, тем все более ускорялся
этот страшный процесс. Ткани совсем обесцветились и начали стекать с
кончиков пальцев, обнажая костяные фаланги.
Я рванул на себе халат, посыпались пуговицы, по колено мои ноги были уже
ногами скелета. Я дико закричал и вскочил. Со стола посыпались тарелки,
приборы, рюмки.
Я стоял, не зная, что предпринять, взгляд мой метался из стороны в
сторону, костяные пальцы скребли обнажившиеся ребра.
- Сядь! - рявкнул Голос в моем черепе. Он был так громок, что просто
швырнул меня назад в кресло. Но я ту же упрямо вскочил снова.
- Юра! Юра!
Я невольно повернулся на окрик и уже не смог отвести глаз. В. руке Бориса
мерцал большой прозрачный фиолетовый камень. Быстрая тревожная пульсация
постепенно замедлилась, камень словно бы успокаивался, и вместе с ним
успокаивался я. Камень гипнотизировал, подчинял себе, одурманивал.
Некоторое время я стоял, покачиваясь, будто пьяный, затем плюхнулся в
кресло, мои костяные руки со стуком упали на колени.
Тревога оставила меня, а вместе с ней и воля. Я ни о чем не думал, ничего
не хотел, только завороженно смотрел на камень. Вот он вспыхивает, посылая
мне свой колдовской сигнал и затухает, говоря, спокойно, спокойно.
Разгорается и гаснет, разгорается и гаснет...
- Вот и хорошо, - сказал Голос. - Ты должен был пройти через это, чтобы
не просто понять, а ПРОЧУВСТВОВАТЬ свое нынешнее положение. Сиди и слушай.
После твоих похорон ночью тайно я переоборудовал могилу: превратил ее в
склеп, чтобы ты мог поднять крышку гроба, которую я укрепил на петлях. То
же самое я проделал с надгробием. В основании его я укрепил талисман, под
воздействием которого мертвое тело разложилось без остатка за полтора
месяца. Когда процесс закончился, я разбудил тебя.
- Зачем?
- Мы были друзьями...
- Спасибо, - поблагодарил я безжизненным голосом.
- Но не только поэтому. Есть дело, которое при всех моих знаниях я не
могу выполнить один. Со временем ты узнаешь о нем. Если мой план удастся,
мы будем жить вечно. Мы будем всемогущи, все наслажденья будут доступны
нам.
- Какие наслажденья доступны скелету? - горько сказал я.
- Ты будешь иметь тело! Постоянное тело! А пока, чтобы обрести его, тебе
необходима кровь. Действие той порции, что я дал тебе, закончилось, нужна
новая. Всего-то...
Борис замолчал. Камень продолжал мигать ровно и успокаивающе, как ночной
светофор.
- Почему же ты сразу не сказал? И не дал ее? - спросил я, глядя на Бориса
с ненавистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24