Со временем тебе будет
требоваться все больше крови, все более молодой, но она станет давать все
более краткие периоды воплощения... Но это произойдет еще нескоро.
- Как нескоро? - схватив его за лацканы пиджака, я притянул колдуна к
себе.
- Не знаю, - ответил он, вырываясь. - Не психуй, выход всегда есть. Я
знаю один источник энергии, которого тебе хватит навечно. Но его надо еще
заполучить...
Что это за источник энергии, Борис мне сказать пока отказался.
Перспектива! Убивать все чаще и чаще, все моложе и моложе. Так я скоро
доберусь до невинных младенцев. Полученную энергию экономить, как нищему,
свои жалкие гроши. Ради такой жизни не стоило воскресать!
Я выбрал глухой район, но все же такой, в котором обитали люди. Здесь
было меньше милиции, люди были более тупыми, часто пьяными или
обкурившимися анаши, к тому приученными не лезть в чужие дела и не замечать
ничего постороннего, что не касается их лично.
Мрачные кирпичные дома шли по левой стороне улицы. В них редко светились
окна. Справа полуразрушенные двух-трехэтажные хибары дореволюционной поры,
между ними поднимались первые этажи современных блочных многоэтажек.
В лунном свете на кучах мусора блестели осколки стекла. На помойках
шуршали крысы. Все стены были исписаны с помощью аэрозольных балоичиков:
Жидомания-93, Лена дает Сереге, Все мы братья, Спартак - класс!, Русский
народ не сдавайся.
Была здесь и наскальная живопись, сводившаяся в основном к неумелым
изображениям мужских половых органов и порносцен. Местечко, что надо.
Над парком за три улицы от местечка светилось зарево, оттуда доносилась
музыка. Свет и музыка создавали иллюзию, что здесь не глухие задворки, а
почти центр. Я надеялся, что жертве передастся это ощущение, и она не будет
слишком настороженна.
И вот я уловил сигнал. Вначале слабый писк отчаянья и беспомощной
девичьей ненависти, затем слова.
- Что теперь делать? Что делать?.. Сказать маме... Она меня убьет. Ей так
не нравится Виктор. Она это говорит всем подряд. А если я скажу, что
беременна, она с ума сойдет. Она натравит на него брата и милицию, кого
угодно. Чтобы уничтожить... Ну и пусть уничтожает! Подлец! Он спросил,
уверена ли я, что это его ребенок. Сволочь! У меня могло быть столько
парней, ему столько девок за всю жизнь не перетрахать. Но я ведь ни с кем,
кроме него, потому что люблю его. Не могу с тем, кого не люблю. Пусть
изнасилуют, а сама - нет!
Интересные мысли, - подумал я. - Глупышка не знает, что бывают вещи
похуже изнасилования .
Подул неожиданно сильный и холодный ветер. Девушка съежилась и нервно
огляделась по сторонам. В душу ее закрался страх. Она оглянулась и увидела
зарево над парком, услышала успокаивающий грохот бас-гитары и ударника.
- Всего несколько кварталов... мама ждет. Что ей скажу, почему у меня
красные глаза... И губы небось опухли... Всегда я их кусаю... А-а, все
равно...
Сзади послышался шорох. Девушка обернулась, чтото большое белое
промелькнуло в развалинах сносимых домов.
Я видел себя ее глазами, я почувствовал ее испугледяную волну, окатившую
тело.
Черт! Как я неуклюж. Стоп! Не шевелись! Она стоит и смотрит в твою
сторону. Щурится, чтобы лучше видеть. Ну вот, наконец успокоилась... О-о!
Опять эти мысли. Глупышка!
Девушка стремительно шагала по улице, чувствуя, как громко стучит ее
сердце. Она вспоминала мамины слова - будешь шляться, тебя обязательно
изнасилуют или сделают что-нибудь ЕЩЕ ХУЖЕ .
После этих слов она пошла еще быстрее и на перекрестке повернула направо.
Оглянувшись, она увидела снова белый силуэт, метнувшийся под прикрытие тьмы
у стены.
Черт! Она опять засекла меня! Как я неуклюж! Девушка бросилась бежать.
Когда она осмелилась посмотреть через плечо, то в лунном свете увидела
меня: скелет с оскаленным ртом, жаждущий ее крови.
Девушка споткнулась, вскрикнула и едва не упала. Но чудом удержалась на
ногах и помчалась дальше, еще быстрее, потому что расстояние между нами
сокращалось.
Еще раз обернувшись, она истошно завопила, не надеясь уже, что удастся
убежать от меня. Но люди в домах были глухи к ее мольбам о помощи.
Я настиг девушку, схватил за волосы и рванул назад. Взмахнув руками, она
опрокинулась мне на грудь. Извернувшись, уперлась ладонями в ребра, рвалась
и брыкалась отчаянно. Ногти ее проскребли по моим костяным щекам, один
сломался о край пустой глазницы, глаза девушки метнулись к моему лицу, и
она замерла, как кролик перед удавом.
- Хватит бегать, милая, хватить бегать, - подумал я и мне показалось, она
услышала. Руки ее упали, ноги стали подкашиваться, глаза закатываться.
Костлявой рукой я зажал девушке рот, другой подхватил ее под спину и,
подняв на руки, понес к ближайшему полуразрушенному дому.
Этой же ночью в квартире Бориса на жертвенном столе она узнала, что мама
была права, на свете бывают вещи похуже, чем изнасилование.
- Господи! - вскричал я, стиснув рукою грудь. Казалось, сердце сейчас
разорвется от муки. - Никогда я не верил в тебя и не просил ни о чем! Но
если ты есть, приди! Помоги мне! Я не могу больше так жить! Не могу! Я -
убийца, кровосос, живой мертвец! И моя жена ждет от меня ребенка. А кто
он?.. Порождение крови убитых мною людей. Несчастное дитя ожившего
мертвеца. Кем он станет?! Чудовищем?!
Я бы оборвал эту никчемную страшную жизнь, но я не знаю как. Борис не
отпустит меня. Я нужен ему, зачем, я не знаю.
- Господи! - снова позвал я его и зарыдал, закрыв лицо ладонями.
- Я здесь. Перестань лить слезы. Будь мужчиной... Услышав ЕГО голос, я
отдернул руки от лица и сквозь туман слез взглянул на НЕГО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24