Люди ждали, чтобы она кричала «караул!», и она кричала, но верила себе далеко не всегда.
Это было последнее воскресенье месяца, и Барбара, как обычно, позволила Элис проскользнуть в дом у нее под локтем, а затем вручила Грэму конверт. В нем содержались сведения о добавочных расходах за этот месяц, оплатить которые, по мнению Барбары, обязан был он. Иногда это оказывался счет за какое-нибудь дорогое удовольствие, которое, по утверждению Барбары, было абсолютно необходимо, если Элис когда-либо сумеет преодолеть неописуемую травму, которую причинил ей Грэм. Возражать не приходилось, и, скривив губы, он выписывал чек.
Грэм молча сунул конверт в карман. Обычно его ответ помещался в другой конверт, молча принимаемый в следующее воскресенье. Вопросы разрешались вечером в четверг, когда он звонил, и Элис дозволялось поговорить с ним по телефону от пяти до десяти минут в зависимости от настроения ее матери.
– Понравился фильм? – осведомилась Барбара ровным тоном. Ее тугие черные кудряшки были недавно вымыты, и она выглядела прибранной и миловидной. Ее дежурный облик «приглашена и прекрасно проведу время, а ты иди к черту» в противоположность облику «мученицы домашних забот и матери-одиночки, а ты иди к черту». Грэм испытывал примерно равное безразличие к обеим личинам. Его как-то совершенно не интересовал вопрос, почему он вообще когда-то ее любил. Эти черные волосы нечеловечески совершенного цвета, это круглое, не остающееся в памяти лицо, эти прокурорские глаза…
– Не было билетов, – ответил он таким же ровным тоном. – Кинотеатр с тремя небольшими залами, и, видимо, все ее школьные подруги нас опередили.
– И чем же вы занимались?
– Ну, мы подумали, раз уж мы там, так почему бы не посмотреть что-нибудь еще, и пошли на нового Джеймса Бонда.
– Это еще С КАКОЙ СТАТИ? – Ее тон стал резче, более обвиняющим, чем он ожидал. – Из-за тебя у девочки начнутся кошмары. ПРАВО ЖЕ, Грэм!
– Думаю, она достаточно разумна для кошмаров.
– Ну, могу сказать только: ты в ответе. ТЫ в ответе.
– Да. Да. Ну хорошо. Увидимся… Поговорим в четверг.
Он попятился с крыльца, как уличный торговец щетками, которого прогнали.
С Барбарой теперь даже шутки скисали. Она, конечно, узнает, что на фильм с Бондом они не ходили – Элис какое-то время продержится, а потом скажет правду в этой своей педантичной манере, – но Барбара к тому моменту уже не воспримет это всего лишь как шутку в отместку. Почему она всегда действует на него вот так? Почему он всегда чувствует себя так, когда отъезжает от ее дома? А, к черту, подумал он. К черту!
– Приятный визит?
– Неплохой.
– Обошелся дорого? – Энн подразумевала не прямую цену прогулки с Элис, а косвенную – цифру в запечатанном конверте. А может быть, и другие косвенные цены.
– Еще не смотрел.
Он бросил ежемесячный итог на кофейный столик, не вскрывая. Он всегда был угнетен, возвращаясь из прошлой неудавшейся части своей жизни в действующую. Это было неизбежно, полагал он. И он всегда недооценивал талант Барбары вызвать у него ощущение, что он – мальчик на посылках.
Он прошел на кухню, где Энн уже наливала ему джин с тоником, пятьдесят на пятьдесят, – ее обычная панацея для него в такие дни.
– Чуть было не поймал тебя in flagrante, – сказал он с улыбкой.
– А?
– Чуть было не поймал тебя сегодня in flagrante с другим, – пояснил он.
– А! Так с кем же из них?
– Итальяшкой. Тонюсенькие усики, бархатная домашняя куртка, сигара, бокал с шампанским в лапе – вот с этим.
– Ах, с этим! – Но она все еще недоумевала. – С Энрико или с Антонио? У них у обоих усики, и они хлебают шампанское с утра до ночи.
– С Рикардо.
– Ах, с Рикардо!
«Ну же, Грэм, переходи к делу, – подумала она. – Не заставляй меня нервничать».
– С Рикардо Делвином.
– Делвином… Черт, Дик Делвин. Неужели ты видел «По ту сторону Луны»? Ужас, верно? И я была ужасна, ведь так?
– Просто неудачное распределение ролей. И сценарий писал не Фолкнер, так?
– Я сидела в постели в дурацких темных очках и сказала: «Я не хочу, чтобы это выплыло». Или что-то вроде. Звездная роль.
– Пожалуй, такой вариант лучше. Нет, ты сказала: «Я не желаю, чтобы это приобрело известность».
– Ну, я-то, во всяком случае, ее не приобрела. И я понесла кару за то, что была безнравственной женщиной.
– М-м-м-м-м.
– Но почему вы смотрели эту дрянь? Я думала, вы собирались пойти на какой-то фильм, где снимали школу Элис.
– Мы и собирались. Только сомневаюсь, что такой фильм вообще существует. Это… ну, полагаю, это была одна из шуточек Барбары.
– Долбнутая Барбара! Долбнутая Барбара!
– Только не мной, любимая.
– Нет, право же! Долбнутая Барбара. У тебя в неделю три часа, чтобы провести их с дочкой, и только, а она использует их, чтобы ужалить меня.
– Ну, вряд ли она об этом думала.
Он сам не верил своим словам.
– Тогда для чего же? Она просто хотела принудить тебя, чтобы ты увидел, как я скверно играю, и поставить тебя в неловкое положение перед Элис. Ты знаешь, как дети впечатлительны. И теперь Элис думает обо мне как об экранной девке.
– Ну, вряд ли. Она очень разумна.
– В ее возрасте разумными не бывают. Именно так я выгляжу в фильме, и именно это она думает. «Папа взял и женился на шлюхе, – завтра скажет она в школе подружкам. – Ваши папы все женаты на ваших мамах, а мой ушел, бросил мамочку и женился на шлюхе. Я видела ее в воскресенье. Настоящая ШЛЮХА!» – Энн изобразила подростковый ужас.
– Ничего подобного. И вряд ли она настолько знакома с этим словом, чтобы употреблять его, – ответил Грэм, но не убедил и себя.
– Ну, это ведь должно на нее подействовать, верно? Долбнутая Барбара, – повторила она, на этот раз словно подводя итог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57