Но вооружение кораблей видеть неприятно. На кораблях
хичи его никогда не бывает.
- Пошли! - рявкнул лейтенант, глядя на нас. - Вы не должны здесь
находиться. Идемте. - Он двинулся по относительно пустому коридору, но
Эсси задержала его.
- Сюда быстрее. - Она указала на стрелку "К причалу".
- Запрещено! - выпалил он.
- Не для доброго друга Пентагона, который заболел, - ответила она и
потянула меня за руку, и мы двинулись в самый запруженный и шумный
коридор. У Эсси есть свои тайны, но эта разъяснилась довольно быстро. Сюда
вели захваченных террористов с крейсера, и Эсси просто хотела на них
взглянуть.
Крейсер перехватил украденный корабль, как только тот вышел из полета
быстрее света. И выстрелил в него. Очевидно, на борту было восемь
террористов - восемь! В корабле хичи, предназначенном для пятерых. Трое
выжили и попали в плен. Один был без сознания. У одного не хватало ноги,
но он был в сознании. А третий был сумасшедшим.
Именно этот третий привлекал к себе всеобщее внимание. Не он, а она,
молодая черная девушка - говорят, из Сьерра-Леоне, - и она непрерывно
кричала. На ней была смирительная рубашка. По ее виду девушку давно
держали в этой рубашке, ткань ее грязна и дурно пахнет, волосы у девушки
спутанные, лицо бледное, как у мертвеца. Кто-то окликнул меня по имени, но
я вместе с Эсси протискивался вперед, чтобы взглянуть получше.
- Она говорит по-русски, - сказала Эсси нахмурившись, - но не очень
правильно. Грузинский акцент. Очень сильный. Говорит, что она нас
ненавидит.
- Я мог бы догадаться, - ответил я. С меня достаточно. Когда
лейтенант пробился к нам сквозь толпу, выкрикивая яростные приказания
расступиться, я позволил ему оттащить меня, а потом снова услышал, что
меня окликают по имени.
Значит, это не лейтенант? Это вообще не мужской голос. Голос
доносился из толпы переводившихся заключенных, и я увидел, кто это.
Китаянка, Джейни как там ее?
- Боже, - сказал я лейтенанту, - а ее-то за что арестовали?
Он рявкнул:
- Это военная тайна и не ваше дело, Броадхед. Пошли! Вам нельзя здесь
быть!
Нет смысла спорить с человеком, принявшим решение. Я больше его не
спрашивал. Просто подошел ближе и спросил Джейни. Все остальные
заключенные тоже были женщины, а охранники - все, несомненно, давно не
получавшие увольнительные или получившие нахлобучку от кого-то типа
лейтенанта, - все они хорошие люди. Смолкли и слушали.
- Оди полетел сюда, потому что взяли его жену, - сказала она с таким
выражением, словно говорила: "Это запущенный случай сифилиса". - Поэтому
мы полетели сюда на шаттле, а как только вышли, нас посадили в тюрьму.
- Броадхед, - кричал лейтенант, - это была последняя соломинка. Вы
идете, или я вас арестую! - И он положил руку на кобуру, в которой уже
было оружие. Эсси улыбнулась ему, улыбнулась вежливо.
- Не волнуйтесь, лейтенант, - сказала она, - нас ждет "Истинная
любовь". Остается только найти бригадира и решить некоторые вопросы.
Лейтенант вытаращил глаза.
- Мэм, - он запинался, - мэм, вы не сможете увидеться с бригадиром
здесь!
- Конечно, сможем. Мой муж нуждается в медицинской помощи, поэтому он
должен оставаться на корабле, верно? А бригадир Кассата вежливый человек,
правильно? Вест-Пойнт? Курсы манер, вежливости, прикрывания кашля и
чихания. И передайте бригадиру, что у нас отличный бурбон, и моему мужу
нужна помощь, чтобы его прикончить.
Лейтенант с безнадежным выражением ушел. Эсси посмотрела на меня, я
посмотрел на Эсси.
- Что теперь? - спросил я.
Она улыбнулась и погладила меня по голове.
- Прежде всего я должна отдать распоряжения Альберту относительно
бурбона - и кое-чего еще, - сказала она и произнесла несколько фраз
по-русски. - А теперь подождем бригадира.

Бригадир пришел вскоре, но к этому времени я о нем почти забыл. Эсси
болтала с караульным, оставленным лейтенантом, а я размышлял. И думал я -
для разнообразия - не о Кларе, а о безумной африканке и ее почти таких же
безумных сообщниках. Они меня пугали. Террористы вообще меня пугают.
Прежде были ООП [Организация Освобождения Палестины], и ИРА [Ирландская
Республиканская Армия], и пуэрториканское националисты, и сербские
сепаратисты, и дети богатых американских, немецких или итальянских
родителей, выражающие презрение к своим папочкам, - да, множество
террористов, всех сортов и оттенков, но они все были разъединены. И больше
всего меня пугало, что они объединились. Бедные и рассерженные научились
объединять свой гнев и свои возможности, и теперь не было сомнений в том,
что они могут заставить мир слушать себя. Захват одного корабля их не
остановит; на какое-то время станет полегче, только и всего.
Но для того чтобы решить эту проблему, смягчить их гнев, разрешить их
нужды - для этого нужно нечто большее. Лучший и, возможно, единственный
выход - колонизация планет типа Пегги, но он очень медленный. Транспорт
может перевезти к лучшей жизни ежемесячно три тысячи восемьсот бедняков.
Но за этот месяц рождается примерно четверть миллиона новых бедняков, и
легко произвести фатальный арифметический подсчет:
250.000 - 3.800 = 246.200
новых бедняков появляется ежемесячно. Единственная надежда - новые
гораздо большие транспорты, сотни и тысячи их. Сотня удержит нас на
нынешнем уровне. Тысяча излечит сразу и навсегда - но откуда возьмутся эти
тысячи больших кораблей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97