Большой доверчивый ребенок, деревенский увалень!.. Ему грубость конвоиров казалась вначале простым неуважением к его крестьянскому достоинству. И лишь потом, когда защелкали сыромятные бичи, пролилась кровь его товарищей, в душе его вспыхнуло неудержимое пламя ярости, безрассудной, звериной. Это пламя перекинулось на других, и вся оргокенская артель взбунтовалась, прорвала кольцо царских конвоиров и сумела бежать из лагеря Палака.
Под Неаполем повторилось то же самое, но с большим размахом.
В кипе страданий, горя, несправедливости, в унижении и позоре рабства душа человека или жухнет, как зеленый лист, упавший в костер, или просыпается от глубокого сна, наполняется силой и страстью.
Не таков ли Танай или его отец Данзой, которого ржавая цепь и весло на «Евпатории» заставили увидеть и узнать многое, о чем он раньше и не подозревал.
Лайонаку было известно, что оргокенцы после восстания на постройке стены разгромили имение князя Напака, жестоко отомстив ему за давние обиды. Потом они куда-то скрылись. Воины Дуланака несколько дней колесили по заснеженной степи, но вернулись с пустыми руками. Нужно думать, они без большого рвения пытались обнаружить местонахождение танаевцев. Каждому было ясно, что бунтари живыми не сдадутся и будут драться насмерть.
Говорили, будто крестьяне охотно укрывают повстанцев, видят в них героев и мстителей за их общие унижения и обиды. Зато князья оседлых скифов встревожились, стали поспешно укреплять палисады вокруг своих усадеб и с подозрением посматривать на подвластных поселян. Беднота, угнетенная князьями, подняла голову. Повеяло ветром новых чувств и настроений. Князья воспринимали это как дух мятежа и разбоя. Старики, молчавшие много лет, вдруг заговорили о далеком прошлом, о вольных общинах пахарей, когда князья выбирались народом лишь для военных походов в качестве военачальников.
Танаю сочувствовали, оргокенцами восхищались.
В Неаполе, городе скифских царей, бунт горстки крестьян не произвел большого впечатления. О восстании поговорили несколько дней и стали забывать. На дорогах Скифии и без Таная шаталось немало буйных ватаг, кормящихся грабежом и угоном скота. Кроме того, недавние военные неудачи, гибель многих соратников и сильных людей Палака ослабили силу и слаженность скифской державы. Ожидание новых бедствий угнетало всех.
На рынке Неаполя к Лайонаку подошел хромой оборванец с лицом, измазанным сажей, и после низкого поклона сказал ему шепотом, что сын Данзоя Танай поминает его в часы жертвоприношений и ждет его приезда по важному делу. Танай сам прибыл бы в Неаполь переодетым, но дружина не отпускает его.
Оборванец рассказал, как и где можно найти Таная.
И вот Лайонак прибыл в эту деревеньку, где его встретили вооруженные воины-повстанцы и устроили в этой хижине.
– А старшой наш Танай сейчас в отлучке, – сообщил один из воинов. – Пока он прибудет, обогрейся здесь и утоли голод!
Лайонак хлебнул из кружки, чувствуя приятное томление во всем теле. Тепло очага и хмельное пиво разморили его. Мысли и воспоминания бежали нескончаемой чередой. В голове мелькали лица князя Фарзоя и Марсака, звучали речи Ираны, полные страсти предсказания Никии и ее крики из пламени горящего воза, прощальные слова царского шута Бунака. Он опустил голову и задремал. Но ненадолго. За стеной послышались голоса людей и топот ног. Боспорец выпрямился и машинально ощупал рукоять меча. Кто-то приехал. Фыркали лошади, перекликались люди.
Дверь убогой хижины распахнулась, и вместе с клубами морозного пара вошел высокий человек в оленьей куртке, скифской остроконечной шапке, с мечом у пояса. Он закашлялся от дыма. Снял рукавицы, обнажил голову, пригладил ладонью спутанные волосы. Тускло блеснули зубы в дружеской улыбке.
Это был Танай, но какой-то иной. Улыбка – та же, что и раньше, немного застенчивая и в то же время простецкая, как у мальчишки. Но лицо стало суше, черты заострились. Мягкая когда-то бородка выглядит более жесткой. Подстриженные усы придают оргокенцу вид горожанина, а внимательный взор светится внутренней настороженностью. Совсем иные жесты, движения бровей. Лайонак сразу почувствовал в нем мужа зрелого, имеющего ратный опыт. С таким уже не заговоришь снисходительным тоном взрослого, поучающего малолетка. К нему можно обращаться лишь как к равному.
Лайонак встал. Они дружески обнялись и стояли обнявшись некоторое время, смотря в лицо один другому. От Таная веяло холодным ветром, занесенным из степи в складках одежды. Лицо боспорца блестело от пота, пряди волос прилипли к высокому лбу. Молодцеватые, исполненные мужественной силы, оба мужчины при неярком освещении очага представляли красивую группу, достойную быть изображенной на одной из тех золотых ваз, какие греческие мастера выделывали для скифских царей. После короткой паузы они весело рассмеялись.
– Да сопутствует тебе счастье в нашей встрече! – сказал Танай.
– Пусть вместе со мною в твой дом войдет удача во всем!
– Добрый гость – посланец богов!
– Рад видеть тебя, Танай!.. Но не скрою, изменился ты, старше стал.
– К пережитому раньше много добавилось. Горе старит.
– Видно, так!.. А где же… – Лайонак запнулся, сделал вопросительный жест, – где жену оставил, сына, отца?
Танай горько усмехнулся.
– Сын с дедом в надежном месте, далеко отсюда. А жена – не знаю где. Отняли ее у меня люди князя Дуланака! Два пса княжеских – Сорак и Гатак. А куда девали – не знаю. Хотел допросить их, да не успел, казнили их люди за лютость и злобу!
Танай потупился в раздумье.
– Садись, дорогой гость, – предложил он, спохватившись, – прости за невнимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242