До поломки портала мы успели пропустить только
восемь человек. Очистить проход!
Полковник-капрал Франкенхарст кивнул головой, чтобы мы выполнили
просьбу, потом, помедлив, спросил:
- Они прошли на ту сторону?
Мы не стали ждать ответа. Это был глупый вопрос. Управляющая и не
пыталась ответить: она повернулась и поплелась прочь. Конечно же, майор не
знала, да и не могла знать. Раз группа прошла сквозь портал, она исчезла.
Они стали невидимыми, неслышными и не могли ничего доложить. Они даже
ничего не заметили, если портал на другой стороне работал. Если бы только
действовали гляделки... но они подключались непосредственно к порталу. Мы
не знали...
Когда все наладилось, ситуация оказалась трудной. Операция была
беспроигрышной и тактически неожиданной, но мы не достигли основной цели.
Госпожа президент ускользнула через выход, не помеченный ни на одной
карте.
В пределах десяти минут установилось двухстороннее сообщение, но это
уже было ни к чему. Мы захватывали пленных наугад, мы выловили
телохранителей и людей из спецслужб из шкафов и кладовки. Я видел военного
атташе президента, бригадного генерала в парадной форме. Он кипел от
бешенства и негодования:
- Почему именно меня?
Мы захватили даже первого джентльмена, который вернулся за
видеокассетами со своими старыми фильмами, но мы не поймали нужную птичку.
Мадам президент смылась...
На рассвете я возвращался в "Шератон". Среди пленных и конвоя я
смотрелся очень нелепо в своем смокинге. Мы шли с полей сражения!

Отверстие в щите было совсем крошечное. Вначале из него подул ветерок
с легким ароматом томатов и сладким запахом зеленой кукурузы. Это было
взято на заметку как курьез: в раскинувшемся гиганте Левит-Чикаго вот уже
двадцать лет не выращивались сельскохозяйственные культуры. Затем
появились птицы. Они летали вокруг, тщетно стараясь отыскать своих
птенцов. (Так никогда и не нашли!) Любители птиц стали приходить сюда,
подкармливать их и убирать экскременты. Мир не переменился... за
исключением того, что в их время занесло семена кудцу. Семена упали на
пустырь с сорняками и проросли. Впоследствии Иллинойс был зачумлен
агрессивно разрастающимся кудцу.

АВГУСТ, 27, 1983 г. ВРЕМЯ: 09.40 УТРА.
ДОКТОР ДОМИНИК ДЕ СОТА-АРБЕНЦ
Как только пульсир поднялся в воздух и погасла лампочка на ремне
безопасности, я встал и побежал по проходу. Передо мной с ликующим
взглядом через плечо скользила женщина, одетая в пурпурное му-му. Но все
оказалось в норме: она спешила в туалет, и я первым подбежал к телефону.
Собственно, слишком рано: мы еще не набрали нужную высоту и пилот не
освободил радиоканал. В нетерпении я пару раз набирал свой домашний номер,
но линия по-прежнему была занята. Слишком долго меня не было дома.
Сначала, когда я уходил в другие времена, жена не спала по ночам. Она
очень хорошо помнила, что случилось с Лари Дугласом. Но тот прыжок, по
крайней мере, был ближе... институт Склодовской-Кюри находился в шести
километрах от дома, кроме того, в Ро-времени, я просто испытал новый
костюм. Внезапно появился и опять исчез.
Это оказалось очень легко, к тому же я был настороже. Но потом, когда
мы начали изучать паравремена и занялись поиском других времен или теорией
квантовой физики, география экспедиций стала расширяться. Бета имели
лабораторию на юге Сан-Франциско, Пси - в Ред-Банке, штат Нью-Джерси. Я
прошел через портал, немного проехал, прыгнул в пульсир, пролетел
несколько часов и прыгнул сквозь другой портал, а ведь у меня были жена и
ребенок!
Я набрал номер в третий раз и услышал сигнал соединения. Дороти дома
и сразу же откликнулась. Никогда еще я не был так счастлив, как теперь,
увидев ее ласковую круглую мордашку.
- Ты отлично выглядишь, До! - сказал я.
Она внимательно осмотрела мое изображение (линза на нашем домашнем
видеофоне немножко не в фокусе, кроме того, на Дороти не было очков).
- Хотела бы сказать то же самое и тебе! - произнесла она наконец. -
Этот бросок был неудачным?
По открытой линии говорить такое не следовало, но она могла видеть
мое лицо, и этого было достаточно. Я ответил:
- Средне ужасным. Как Барии?
- Скучает по папочке, как же иначе? У него прорезались зубки!
Я застал ее с чашкой кофе, и она сделала небольшой глоток.
- Тебя что-то тревожит? - решила она. - Что именно, Доминик?
Удивляясь, я произнес:
- Ты права, До! Я чувствую... мне весело... не знаю отчего.
Она кивнула: я только подтвердил то, что Дороти знала и без того.
Когда Дороти Арбенц поступила в наш институт в качестве психолога, я сразу
отметил ее: она была просто великолепной, чуткой и очень способной. Позже,
когда я женился на До, я почувствовал, что остаток моей жизни, она будет
читать мои мысли. Дороти оставила в покое мое тревожное подсознание и
переменила тему:
- Ты возвращаешься домой?
- Хотелось бы. В Институт Склодовской-Кюри.
- В Вашингтон?
- Боюсь, что да!
Она снова отхлебнула кофе. Я немного научился читать мысли Дороти и
знал, что произойдет после.
- Ты улетаешь опять? - спросила она.
Я помедлил с ответом.
- Не надо об этом! - напомнил я.
Моя жена знала, что это не ответ, и знала также, что если я снова
пойду в разведку, то не для того, чтобы прокрасться на цыпочках и
оглядеться вокруг.
Мы обменялись воздушными поцелуями, и я дал отбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81